Его история драматична: первый сын в семье родился здоровым, а вторая дочь — с ДЦП. У супругов между собой начались проблемы. В довершение мужчина потерял бизнес.
После развода он стал в одиночку растить детей, много времени посвящал реабилитации дочери. Вместе с девочкой папа начал бегать марафоны: во время пробежек она сидела в специальной коляске.
Что же заставило подростка взять в руки нож?
Мнения людей разделились: одни упрекают в эгоизме отца, который «забыл» про здорового ребенка, другие — паренька, который не смог «войти в положение» родителя.
Психолог Лилия Ахремчик
Во всей этой непростой ситуации мы попытались разобраться вместе с психологом Лилией Ахремчик.
Как вы думаете, был ли шанс избежать столь плачевного финала?
— Это очень сложный вопрос. Я могу ориентироваться только на те материалы, которые публиковали СМИ. Сложилось впечатление, что отец неоднократно проявлял агрессию к мальчику.
В таких ситуациях несколько вариантов развития событий. Первый — жертва долго подавляет ответную агрессию, а в какой-то момент срывается и сама становится агрессором. Вспомните истории, когда женщина годами молча терпит побои, а потом хватает сковороду или нож и наносит непоправимые увечья обидчику.
Второй — агрессию человек направляет на себя: наносит себе телесные повреждения, заболевает, замыкается в себе, уничтожая себя изнутри или решает покончить жить самоубийством.
Третий — становится жертвой: страдает и терпит, винит себя в происходящем и во внешней агрессии, разрушается, как личность.
Из-за нашей психологической безграмотности, многие родители совершают эту ошибку — запрещают ребенку злиться, гневаться, кричать и ругаться. Родители боятся агрессии детей и не знают, что с ней делать, поэтому всячески стараются ее подавить.
Агрессия не исчезает в никуда — если ее не выплескивать, пассивная агрессия накапливается. А в этом случае очень сложно избежать «взрыва».
Кто больший заложник ситуации: отец или сын?
— По-человечески мне очень трудно оценивать и судить. Я не живу в семье, где есть ребенок-инвалид, и о тяжести подобной ситуации могу только догадываться.
Ребенок, который требует ежечасной опеки, ухода, фактически лишает родителя собственной жизни. Поэтому мне сложно рассуждать, насколько отец был свободен в выборе своих реакций. Понятно, что он тоже испытывал определенное психологическое давление.
Я читала, что мужчина был вынужден оставить свой бизнес, чтобы посвятить себя дочери. Его социальная успешность была разрушена. Это серьезный удар для любого человека, но мужчины такие ситуации переживают тяжелее женщин.
Чувство нереализованности и социальной несостоятельности может очень серьезно повлиять на личность.
Видела, что мужчину обвиняют в том, что он вместе с дочерью участвовал в благотворительных марафонах. Мол, человек думал больше про самопиар и наживу, чем про второго ребенка. Я против того, чтобы развешивать ярлыки. Не зная, что у мужчины происходило в душе, невозможно определить его истинные мотивы.
Заложниками ситуации являются оба: как будто отец и сын попали в одну игру, выход из которой самостоятельно найти не смогли.
Мне грустно от того, что в нашем обществе не принято обсуждать свои проблемы с психологом или психотерапевтом. Да и в принципе просить о помощи считается признаком слабости, особенно для мужчины. Культивируется стереотип: «Я сам должен со всем справляться, я же не слабак какой-то»!
Все проблемы в семье можно было решить гуманными психологическими методами. При этом работать надо было бы и с отцом, и с сыном.
Хотя, конечно, большая часть ответственности за произошедшее лежит на отце. Не путайте только ответственность и вину.
Обвинять отца я бы не стала потому, что ситуация сложная: растить ребенка-инвалида без матери непросто. А вот ответственность за то, что совершает подросток, целиком и полностью лежит на родителе. За любое преступление ребенка должен отвечать родитель. Даже если он сам стал жертвой этого преступления.
Лилия считает, что за любое преступление ребенка должен отвечать родитель
В комментариях к новости многие пишут, что сын должен был понять отца: помогать заботиться о сестре, взять на себя решение бытовых вопросов. Действительно ли ДОЛЖЕН был?
— На мой взгляд, ребенок должен быть ребенком. Мальчику ведь приходилось очень несладко: он не получал родительского внимания, вся родительская забота доставалась его тяжелобольной сестре.
Это проблема многих семей, где есть больные дети, — я это часто замечаю. В этом случае здоровые дети просто выпадают из поля зрения мамы и папы. Это природный инстинкт — спасать больного птенца. А здоровый вроде как справится и без поддержки и непрерывной заботы.
Считается, что здоровый ребенок должен повзрослеть, понять, встать на сторону родителей. Но ребенок хочет быть ребенком. И он имеет на это право. Ему все равно нужны внимание и любовь.
Помогать ребенок должен так же, как и его ровесники — помыть посуду, помочь с уборкой, но он не должен брать на себя роль второго родителя для другого ребенка.
В этой же ситуации сыну предлагали наравне с отцом разделить родительские функции. Этого ребенок делать однозначно не должен. Мальчик имел право на нормальное детство, отрочество, юность.
Вы, наверняка читали пост в ЖЖ, в котором отец рассказывает, что поднял руку на сына. Одни считают, что в ней отец воспевает физические насилие. Другие — что это пост-покаяние, в котором мужчина сожалеет о содеянном.
— Люди оценивают этот пост в зависимости от своего жизненного опыта — у кого что болит. Те, кто страдал от родительской агрессии, становятся на сторону паренька.
Те, кто не смог выстроить отношения со своими детьми, — на сторону отца.
Все эти комментарии отражают картину мира комментаторов, но никак не реальное состояние отца.
«Дети должны быть детьми, несмотря на обстоятельства»
Многие оправдывают методы воспитания отца тем, что он хотел «вырастить настоящего мужика». Что вы думаете по этому поводу?
— Давайте подумаем: кто такой этот «настоящий мужик»? Холодный, жесткий мужчина, который не умеет разрешать конфликтные ситуации, а чуть что, стучит кулаком по столу?
Сочетание «настоящий мужик» для меня звучит пугающе и отдает насилием.
Счастливого человека с помощью жестокости точно невозможно воспитать. Я из своей практики могу сказать: дети, которых воспитывали в атмосфере беспощадности, имеют очень много психологических проблем во взрослом возрасте. Знаю примеры, когда во взрослом возрасте эти дети избивали своих престарелых родителей. Насилие порождает насилие.
Отец выбрал для себя определенную модель поведения, в которую ребенок каким-то образом должен был вписаться. Но где в этой модели были учтены желания и потребности мальчика?
У вас ведь тоже есть сын. Вы ставите перед собой цель «вырастить настоящего мужика»?
— Я хочу вырастить хорошего человека. На самом деле я считаю, что и мужчинам, и женщинам необходим примерно одинаковый набор качеств —целеустремленность, амбициозность, умение отстаивать свои личные границы.
Уметь принимать решения и нести за них ответственность должен любой взрослый человек.
Даже утверждение о том, что «мальчик — защитник», если вдуматься, тоже звучит странно. А девочка тогда кто? Жертва?
Мальчиков тоже надо учить чувствовать и сопереживать, чтобы чуть что они могли помочь и поддержать. Девочек — быть твердыми. Но главное, родители должны научить детей строить здоровые отношения и работать над ними.
А что по поводу ограничений пользования телефоном, интернетом? Нужны ли они?
— Жесткие рамки, которые отец установил для сына, — явный перегиб. Конечно, никто не говорит, что нужно позволять ребенку делать все, что ему хочется. Родители должны контролировать ребенка потому, что у него самого функция самоконтроля еще не развита.
Бывает и интернет-зависимость, и зависимость от социальных сетей, нельзя игнорировать такие проблемы, если они есть.
Можно было ограничить пребывание ребенка в интернете гораздо более гуманным способом — через узнавание его потребностей, то есть через разговор, а не в приказном порядке.
Спросить: «Сколько тебе нужно времени посидеть в интернете? Для чего? Что ты собираешься делать»? А потом уже пытаться разумно удовлетворить потребности.
Если ребенку нужно попереписываться с друзьями в социальных сетях, окей, «У тебя на это есть 40 минут, выбирай сам время, когда будешь их использовать».
Родителям нужно узнавать о потребностях ребенка
Понятное дело, все мы живем не в мире розовых пони. Иногда мы злимся, испытываем агрессию. Как ее выплескивать самому и как научить этому ребенка?
— Давайте обсудим вопрос на примере этой же семьи. Ребенок пытался выплеснуть агрессию: когда он сказал, что хочет побить свою маму, а отец набросился на него с кулаками: «Как можно про мать такое говорить»?!
Так вот, в этом моменте следовало поступить совершенно иначе. Ребенок вербализировал свою агрессию. Это очень хорошо! Он словами назвал то, что чувствует, — фактически, половина дела уже сделана.
Когда человек может проговорить свои эмоции, это большое благо. Значит, агрессия выходит через слова.
Родитель должен был принять эту агрессию: «Я понимаю, что ты злишься на свою маму. Ты имеешь на это право. Ты обижен, ты зол, тебе больно. Хорошо, что об этом говоришь. Мне очень жаль, я сочувствую тебе. Давай попробуем представить, что ты почувствуешь, если реально сделаешь это».
Можно было проиграть эту картину в голове и обсудить словами, что почувствует ребенок, каково будет маме, так ли это необходимо. «А может, есть другой способ показать ей, что ты очень злишься на нее? Ты можешь позвонить ей и сказать, можешь написать письмо». В общем, надо учить ребенка экологично проявлять свою агрессию.
Факт того, что ребенок хочет ударить маму, надо было не запрещать, а обсуждать. Ситуацию надо проиграть потому, что она все равно у мальчика в мыслях крутится. Ее надо достать на поверхность. То, что осознано, больше нами не управляет.
Обязанность родителя — учить ребенка жить в этом мире, в том числе — учить обращаться со своей агрессией. Агрессия — естественная реакция человека на нарушение психологических границ и неудовлетворение потребностей.
Есть ли шанс у отца и сына наладить отношения в будущем?
— Конечно, есть. Но для этого необходимо проделать большую внутреннюю работу, в первую очередь отцу. Пока по его интервью я не вижу, что он осознал свою ответственность и свои промахи. Мужчина обвиняет ребенка в произошедшем, однако не понимает причины поведения сына.
Нужен искренний разговор: «Что это было? Почему это было? По каким причинам ты так поступил? Что я делал не так? Чего ты хотел добиться? В чем ты нуждался и нуждаешься? Каких отношений хотел бы со мной?» Если мужчина действительно захочет услышать ребенка, то все наладится.
Требуется желание восстановить отношения с сыном. Вернее, даже не восстановить, а построить практически с нуля, потому что нормальных доверительных отношений в семье и не было.