Елена Соболева — о демонстрациях, разбитых фотоаппаратах и чувстве собственного достоинства.
Нью-йоркские полицейские любят обедать в «Сабвее» — сетевой закусочной, где сэндвичи готовят прямо при покупателе. Днем в аСабвеях» на Манхэттенс к прозрачному прилавку, за которым лежат сыр и ветчина, надо пробираться сквозь синее море мундиров и черных козырьков. «Люблю, чтобы еду готовили на моих глазах,—сказал мне сержант с кинематографической квадратной челюстью и короткой солдатской стрижкой, — есть гарантия, что не плюнут в бутерброд».
Служителей закона в Нью-Йорке ненавидят. Эту истину в полицейской академии, похоже, преподают вместе с умением стрелять. В городе, где за последние десять лет уровень преступности снизился почти в пять раз, другого ожидать не приходится. За относительную безопасность на улицах заплачено драконовскими мерами — тюремными сроками за правонарушения, за которые раньше выносили предупреждения.
Заключенных в Нью-Йорке стало на четверть больше, а полицейских — на треть.
Так что паренек, жарящий котлету в каком-нибудь «Макдональдсе», вполне может оказаться братом того, кого накануне упрятали на пару лет за решетку за продажу наркотиков. Нью-йоркские блюстители порядка знают это и потому всегда настороже. Подтянутые, пружинистые, с металлическим блеском в глазах. Если надо достать дубинку или пистолет — промедлений не будет. Их ненавидят, их боятся, их уважают. И им доверяют —те, кому нечего скрывать.
Бывает, что мне хочется, чтобы полиции на улицах было больше. Как было недавно перед десятой годовщиной терактов п сентября. Тогда подмигивающая разноцветными лампочками полицейская машина — праздничная, как новогодняя елка, - дежурила на каждом перекрестке. Белые зубы скалились из-под черных козырьков, надраенные бляхи с буквами NYPD (Департамент полиции Нью-Йорка) сигнализировали прохожим: вы в безопасности, мы бдим. В эти две недели в сентябре вечерами можно было гулять. Даже по ночной дощатой океанской набережной на Кони-Айленд можно было безбоязненно ходить. Сейчас скрип деревянных досок под моими ногами заглушает зимний ветер с океана. Восемь вечера, но кроме ветра и меня по набережной никто не гуляет. Идти неуютно и жутковато— но делать нечего, это дорога домой.
поселиться на Кони-Айленд- в неофициальном черном гетто Бруклина, меня заставили дешевизна жилья и близость к океану. Утренний вид из окна моей бетонной высотки на океан компенсирует даже то, что на прошлой неделе в нашем доме застрелили торговца наркотиками. После жизни в России это не так уж страшно: количество убийств на душу населения в США в четыре (четыре!) раза ниже, чем в России. Может, поэтому на Кони-Айленд обживаются все больше наших соотечественников?
Взаимная расовая ненависть сглаживается несовместимостью пороков: после русских на лестницах остаются пустые бутылки, после черных соседей — пустые шприцы. Но и те, и другие одинаково громко горланят по ночам. Звонки соседей на номер 911 с просьбой урезонить горлопанов без ответа почти никогда не остаются. Дежурящая на углу дома полицейская машина —постоянная примета места и источник тихого спокойствия в моем сердце.
Полицейские всегда дежурят по двое. Нарушителям быстро и без церемоний защелкивают наручники за спиной, заталкивая на заднее сиденье патрульной машины. Наблюдая издалека, я преисполняюсь уважением к полиции. Полицейских ненавидят и уважают одновременно. Уважают, конечно, не так, как пожарных. Нью-йоркские пожарные, погибшие в рухнувших башнях-близнецах п сентября 2001 года, стали национальными героями. И сегодня понятия «пожарный» и «герой» здесь почти что синонимы. Но и полицейским быть очень престижно. Хотя и опасно.
В прошлом году День труда (5 сентября) выдался особенно жарким, и не только в смысле необычно теплой погоды. В четырех из пяти районов Нью-Йорка полиция 67 раз за день выезжала по звонкам о перестрелках, в которых погибли 13 человек. Двое полицейских были ранены — рекорд даже для Нью-Йорка. Через три месяца в Бруклине грабитель застрелил детектива. Происшествие — из ряда вон, несколько дней обсуждалось по телеканалам, один сенатор даже предложил восстановить смертную казнь, отмененную в штате несколько лет назад. Пока же закон штата Нью-Йорк в отношении убийцы полицейского максимально суров — пожизненное заключение. Потому что бояться должны преступники, а не полицейские.
Бывает, что полицейским приходится выполнять приказы независимо от того, нравятся они им или нет. 15 ноября 2011 года по решению мэра города Майкла Блумберга полиция снесла палаточный лагерь участников движения «Захвати Уолл-стрит». Служители закона арестовали четыре десятка активистов. Всего за три с половиной месяца с начала акции «Захвати Уолл-стрит» полиция задержала несколько тысяч человек. Многих полицейские били резиновыми дубинками, брызгали в лицо слезоточивым газом, и вообще проявляли неоправданную жестокость. Потому что «Захвати Уолл-стрит» — мирная акция гражданского протеста. Делали это те же самые полицейские, которые до этого мило болтали с демонстрантами, улыбались в объективы, а некоторые признавались, что «сочувствуют» движению.
Я НАБЛЮДАЛА ЗА АРЕСТАМИ ДЕМОНСТРАНТОВ Вместе С коллегами с факультета журналистики. У каждого из нас было как минимум по одному фотоаппарату. Фактически всю осень это было одним из наших главных заданий — снимать эту долгую демонстрацию. Бывали дни, когда полиция мирно улыбалась. Бывало, что арестовывала протестующих за дело: продажу наркотиков, поджоги, кражи и вандализм. Бывало даже так, что демонстранты сами провоцировали полицейских, добиваясь задержания; бросались на полицию с криками «Арестуйте меня!» Вот оно, правовое государство: незаконный арест может стать счастливым лотерейным билетом на большую сумму, если повезет выиграть дело в суде. А иногда полицейские были необъяснимо агрессивны. Двое моих коллег провели ночь в участке, а третьему слуги закона разбили фотоаппарат. Надо ли говорить, что после первых арестов я стала бояться. Не столько за себя, сколько за дорогую камеру... Бояться так, что перестала не только ходить на демонстрации, но и спрашивать у полиции дорогу.
И ТОГДА ПОЛИЦЕЙСКИЙ ОКЛИКНУЛ МЕНЯ САМ. Он СТОЯЛ
и обезоруживающе улыбался — молодой, вихрастый, усыпанный веснушками паренек- Он нес свою службу на станции метро, и ему явно было скучно. «Тебе куда? — спросил он. — Смотришь в карту уже полчаса!» Мне на Юнион-сквер. «Это правый выход». Спасибо! «Всегда пожалуйста, мэм». Показывать дорогу - одна из обязанностей полиции на забитом туристами Ман-хэттене. Позировать для туристов — тоже. Что многие полицейские и делают. Причем не только с видимым удовольствием, но еще и с невероятным чувством собственного достоинства.
ЕЛЕНА СОБОЛЕВА-специальный корреспондент GEO. Последние полгода живет в Нью-Йорке, где учится в Международном центре фотографии (ЮР) на факультете фотожурналистики.
GEO №3 2012