С того памятного дня у меня опять появилась личная жизнь, и мир для меня опять перестал быть чёрно-белым. Мы стали периодически созваниваться с Лерой, делиться новостями и впечатлениями о них, обсуждать общих знакомых и планы на будущее. Пока они не были совместными, но надежда, что они станут именно такими, у меня крепла с каждым таким разговором.
До нашей долгожданной встречи ещё оставалось довольно много времени, но Судьбе было угодно ускорить этот момент. Тому способствовали крайне драматично сложившиеся обстоятельства, и тяжёлые испытания, которые мне выдалось пережить.
В начале Января мне позвонила сестра, и сообщила, что с нашей мамой случился гипертонический криз, и что она лежит в больнице в диабетической коме, без сознания. Я отпросился с работы и уже через несколько дней был там. Мама была в очень тяжёлом состоянии, только через неделю после пребывания в больнице она стала иногда приходить в сознание, да и то ненадолго. Появились пролежни, которые стали приносить ей тяжелые страдания.
Не сказать, что мы жили в каком-то захолустье, но медицинская помощь здесь и её возможности сильно отличались от того, на что мы могли рассчитывать, и что мы могли бы получить в Санкт-Петербурге. Но о транспортировке больной в таком состоянии не могло быть и речи. Мы боролись за её жизнь вместе с врачами, как могли. Я ночами и днями дежурил у её кровати, обрабатывал её раны, ухаживал за ней. Спал я в те дни по два-три часа в сутки.
Несмотря на то, что я находился в том же городе, что и Лера, я не мог прийти к ней. Сама мысль о своей личной жизни в этот момент была для меня неприемлема. «Вот станет немного легче маме, тогда я смогу выкроить время и для встречи с Лерой», - думал я. Но лучше не становилось. Так прошло две недели. И вот, в начале третьей я пошёл на поиски лечащего врача по этажу больницы, спустился в отделение диагностики и вдруг здесь встретил Леру.
Она сразу узнала меня, шагнула ко мне и прижалась к моей груди. Оказалось, что она узнала от друзей о несчастье, постигшем нашу семью, и что я уже в городе. Я смотрел на неё и любовался. Она нисколько не изменилась. Стала ещё красивее, ещё больше похорошела и расцвела. Только в глазах её появилось что-то незнакомое. В них не было уже того счастливого беззаботного детства, а появилась грусть и печаль. И в уголках её рта появились едва заметные чувственные складки, что, впрочем, делало её ещё очаровательнее.
Лера отчитала меня за то, что я, находясь в городе, не позвонил ей до сих пор. Я сказал, что не хотел омрачать радость нашей встречи, что видел её не такой. Мы зашли в палату к моей маме. Мама ненадолго пришла в себя, узнала Леру и так обрадовалась её приходу! Они так душевно разговаривали, и я был благодарен Лере за эту поддержку.
Ещё через несколько дней мамы не стало. Для меня эта потеря была сродни той, когда мы расстались с Лерой. Много дней после этого я пребывал в состоянии внутреннего глубокого шока, когда каждый вздох давался мне с таким трудом, как будто на груди у меня лежал огромный камень, тяжёлая надгробная плита, ограничивающая моё желание дышать полной грудью и жить полноценной жизнью.
Начало здесь. Предыдущая статья здесь. Продолжение здесь.
Подписывайтесь в раздел и ставьте лайк.