Огонь — это изначальная кухонная технология, несущая в себе двойственную природу. На костре сжигали еретиков вроде Джордано Бруно, но на том же пламени жарили и сочный шашлык. Для огня нет разницы между жертвой и пищей — его суть в превращении чего-либо в пепел или в готовое блюдо. Это метафора нейтральности любой технологии, которая служит лишь инструментом в руках человека.
Техника как отражение нас самих
Размышляя о бытовой технике, я на самом деле размышляю о человеческой природе. Техника — это не просто предмет, восстающий из-за нехватки места на кухне. Мы заключили с ней негласный, бессрочный договор: мы — заказчики, она — исполнитель. Но с каждым днем этот исполнитель всё больше требует от нас, предъявляя претензии к нашей нерасторопности или несовершенству. Порой возникает тоска по простому костру, где не видно ни самолётов, ни посудомоечных машин. Хочется сесть с подветренной стороны скалы, попить сока и съесть мясо мамонта, которого не пришлось убивать — настолько сильна в нас ностальгия по первобытной простоте.
Бегство от мыслей и границы воображения
Но всё это, конечно, иллюзия. Пробовали ли вы когда-нибудь остаться наедине со своей мыслью? Она не может пребывать в покое, подобно лучу света. Мысль либо уносится в прошлое, в воспоминания, либо мчится вперёд, в мечты. Горизонт воспоминаний часто ограничивается простыми образами вроде картошки, запечённой в углях. Зато горизонт фантазий безграничен — он простирается подобно дредноутам на дальнем рейде, обещая невероятные технологические чудеса.
Счастье эпохи ускоренного ума
Я счастлив жить в эпоху, когда человеческий разум развивается быстрее, чем его физическая оболочка. Время, когда созданные нами машины уже многократно превзошли нас в узких задачах, но по-прежнему требуют нашего руководства и жаждут дальнейшего развития. Я могу доверить — даже не зная до конца кому — не только свою жизнь (самолётам, автомобилям), но и приготовление своей пищи. Это акт великого доверия цивилизации.
Энергетика еды и пространства
О чём же идёт речь в контексте кухни? Прежде всего, о той энергетике, что сопровождает процесс приготовления и приёма пищи. В современном мире так мало чистой, положительной энергии, что её приходится выискивать по крупицам, ловить отдельные импульсы где только возможно. И крайне важно, чтобы этот источник позитива находился у вас дома, в самом сердце жилища — на кухне.
Кухня как территория искренности
Именно на кухне женщине можно сказать то, что не скажешь в спальне. Например, обсудить разницу между Платоном и Аристотелем. Один ратовал за чистую, почти духовную любовь к идее пищи, а другому нужно было сначала положить еду на стол, чтобы, вкушая, выносить философские суждения. Будь жив Платон, он сначала восхитился бы красотой и гармонией вашей кухни. Аристотель же, будучи практиком, сначала оценил бы угощение, и лишь потом — интерьер.
Вечный вопрос: готовить или не готовить?
У Гамлета был вопрос «быть или не быть», но не «есть или не есть». Почему же я сомневаюсь, готовить ли самому или довериться технике? А я сомневаюсь. Потому что в моём арсенале есть тайное, примитивное орудие — образ того самого костра. Дров для него, кстати, хватит в любом, даже самом современном интерьере. Пусть горит он синим пламенем, даже без картошки и шашлыка — как символ свободы выбора и связи с истоками.
Кухня не знает обратного пути
Я не вижу смысла в идее «вернуться к истокам» в кулинарном прогрессе. У кухни не бывает регресса. Потому что фундаментальное человеческое желание — это желание есть завтра лучше, вкуснее и удобнее, чем вчера. Это и есть та самая положительная энергия, которая движет нами от костра к умной духовке и которая делает кухню не просто местом для готовки, а пространством для непрерывного развития.
Все это иллюзии, бред. Вы когда-нибудь пробовали оставаться наедине с собственной мыслью? Она не может стоять на месте, как луч света. Она или вспоминает, или мечтает. Горизонт воспоминаний ограничен картошкой у костра. Зато горизонт фантазий не ограничен, как дредноуты на видно-крузе.
Я счастлив, что живу в такое время, когда ум развивается быстрее плоти, когда сделанное нами многократно уступает нам по жизни, требуя продолжения, когда я могу доверить, не ведая кому, не только свою жизнь, но и свою еду.
О чем разговор? Прежде всего, о сопутствующей еде энергетике. Сегодня в мире так мало положительной энергии, что ее по крохам, по импульсам приходится выискивать где угодно. И очень важно, чтобы эта положительная энергия была у вас дома.
На кухне женщине можно сказать то, что невозможно сказать в постели. Ну, например, чем Платон отличается от Аристотеля. Один за чистую любовь к потреблению пищи, а другому подай на стол, а он будет есть и выносить определения. Был бы жив Платон, он бы сказал, прежде чем сесть за стол, какая у вас красивая кухня. Ну, а если бы вы Аристотеля пригласили в гости, он бы сначала поел, а уж потом похвалил вашу кухню.
У Гамлета не было вопроса, есть или не есть. Почему же я сомневаюсь в том, готовить или не готовить? А я сомневаюсь. Потому что у меня есть тайное орудие - костер. Дерева, кстати, в любом интерьере хватит. Гори оно синим пламенем, без картошки и шашлыка.
Я не вижу идей начинать сначала. У кухни не бывает регресса. Потому что никто и никогда не хотел есть хуже завтра, чем вчера.