Второй «атакой на богов» стала «комсомольская Пасха». В апрельские дни 1923 г. в городе прошли вечера Коперника, выступления живой газеты, концерты, всевозможные инсценировки, а также пикеты около городских церквей. Подобные мероприятия имели место и в уездных городах. В Пинеге, например, в ночь с 26 на 27 апреля 1924 г. «комсомольская Пасха» включала в себя доклад «Происхождение Пасхи», инсценировки, декламации и анекдоты на антирелигиозные темы Показательно, что комсомольцы собрались в спортзале школы, занимавшей здание церкви.
Естественно, что подобные агрессивные действия не находили понимания среди многих городских жителей. Даже театральные постановки антирелигиозного содержания вызывали у людей раздражение. В Цигломени на лесозаводе № 1 по ходу спектакля «Бог отец, бог сын и К°» зрительный зал разделился: заводские рабочие хорошо воспринимали действие, а крестьяне остались недовольны характером пьесы и угрожали актерам.
Авторы докладной записки в Агитпропотдел ЦКРКП признавали, что первый опыт карнавалов и демонстраций 1923 г. не был удачным и лишь обострил взаимоотношения комсомольцев с населением, особенно в деревне5.
Для прекращения святочных ряжений в 1923 г. Архангельский городской исполнительный комитет (АрхГИК) издал постановление «О воспрещении хождения по городу в масках». В целях охраны общественного порядка в дни Святок было запрещено появляться на улицах города в масках, париках, гриме и т.п. Желающие принять участие в маскарадах обязаны были следовать к месту увеселения в обычной верхней одежде, только после ее сдачи на хранение допускалось надевание масок. Нарушители данного постановления могли подвергнуться штрафу до 300 руб. или принудительным работам на срок до трех месяцев. Устройство маскарадов и вечеров теперь находилось в ведении административного отдела АрхГИК.
В сельской местности ряжение пытались превратить едва ли не в образец антикультурного поведения. «По домам теперь отложено ряжеными ходить. <...> Сейчас считается это серость, некультурно». «В Усгь-Цильме стали машкарованных разгонять, считали за хулиганство».
Если в городах борьба против «старых праздников» велась с начала 1920-х гг., то до деревень она докатилась гораздо позже. С 1924 г. стали издаваться журналы ГПП «Изба-читальня», а вскоре и «Деревенский театр», определившие своей задачей «поднятие культурного уровня деревни посредством наглядных живых образов», т.е. советами, сценариями, текстами, инсценировками; журналы «Город и деревня», «Красная деревня», «Журнал крестьянской молодежи» также стремились перевоспитать крестьян на новый лад. Помимо праздничных сценариев журналы предлагали инсценировки «комсомольских свадеб», «красных крестин» — «звездин», «октябрин». Претворяли в жизнь эти сценарии местные политпросветчики.
«Хулиганские гулянки» деревенской молодежи пытались заменить «красными гулянками», стремясь вложить в них политическое содержание. Вот перечень мероприятий «красной посиделки» деревни Сюма Шенкурского уезда: доклад о том, для чего нужны такие посиделки и какова их цель; песни; чтение из «Веселого чтеца-декламатора»; чтение фельдшером статьи о чесотке и чахотке; игры. Получалась не вечеринка, а заседание, перемежающееся развлечениями. Вместе с тем многие святочные посиделки Ленского района, входившего в 1927 г. в Северо-Двинскую губернию, сохраняли свои традиционные черты. Они проходили с пением и играми и лишь начинались с лекции или беседы на политические темы6.