Детство обычно бывает волшебным временем, потому что еще не развившееся сознательное пока не захватило позиции «Я есть» и его движущие силы — интуицию и бессознательное знание.
В йоге первые семь лет жизни ребенка называются годами радости и невинности. Обычно в это время энергия беспрепятственно движется между первой и седьмой чакрами. Если раздробленность и есть, то небольшая, и она не мешает ребенку испытывать радость единения со «Всем». Он живет жизнью невинности, начиная каждое свое следующее «сейчас» почти без связи с прошлым и будущим.
Все дети, одни в большей, другие в меньшей мере, пребывают в неосознанном единении с мировым полем и вкушают плоды его изобилия. Иисус признавал избранность детского бытия. Он говорил: «Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие». Но как только в ребенке начинается развитие индивидуального эквивалента его истинной сути, понятия «я», «ты», «твое», «мое» переходят в область знания. Теперь от того, насколько эго пустит корни в сознательном, обделив бессознательное, будет зависеть, насколько ребенок лишится ощущения единства со «Всем». Цена за развитие сознательного без поддержания равновесия между сознательным и бессознательным — потеря осознанного единства со «Всем».
Пользуясь библейским сравнением, можно сказать, что пока ребенок остается в руках бессознательного и пока его энергия излучается свободно, позволяя «Я есть» выражать себя беспрепятственно и в полной мере, ребенок един с Богом и живет в Эдемском саду. Но стоит только ему испытать вместо самого себя индивидуальный эквивалент себя, его непререкаемое единение рассыпается, и он изгоняется из сада и младенческого состояния блаженства. Именно в этот момент, в момент разлученности, приходит страх. Со страхом приходит «чужое», и бессознательное узнавание разлученности, нового бытия вне «Всего», кричит ему об опасности исчезновения.
Вместо рывка обратно к единению, ребенок чаще всего выбирает противоположное. Он начинает мерить себя исключительно своим сознательным «я», преобладающим в его эго, и стремится уничтожить любую память о неосознанной невинности и блаженстве, которые когда-то у него были. Затем сознательное «я» начинает пытаться присвоить себе владения «Я есть», превознося себя и состояние двойственности, в котором пребывает. Аппетиты его заходят так далеко, что делаются даже попытки отказаться от существования всего, что не вписывается в доктрину двойственности. Из-за этого ребенок лишается своей детской невинности, и по мере отказа он начинает все сильнее вовлекаться в жизнь, протекающую сугубо в мире борьбы, в котором любая деятельность берет свое начало в сознательном.
Если всякая деятельность человека с самого начала вытекает из одного только сознательного, то она не вступает в резонанс с тем, что находится у него глубоко внутри, с центром его бытия. Тогда не будет и глубинного чувства истинной цели своей деятельности, потому что такой человек не имеет глубоких корней в «Я есть». Самодостаточность и защищенность потеряны, и в результате человек начинает просто выполнять свои действия, не принимая в расчет ни желание, ни страх. Теперь его деятельность целиком превращается в борьбу за те вещи, которые он хочет получить и которые всегда служат для того, чтобы притупить боль или помочь ее избежать.
Даже само существование «Я есть» начинает усиливать боль, постоянно напоминая человеку о его раздробленности и поверхностности. К тому же «Я есть» — постоянная угроза сознательному и его положению. Для защиты себя от «Я есть» сознательное хватается за любое сносное оружие, делая все, что угодно, лишь бы отстоять свои позиции.
Притча о виноградарях — прекрасная иллюстрация этой горькой войны:
33 Выслушайте другую притчу: был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился.
34 Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды.
35 Виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями.
36 Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же.
37 Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего.
38 Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его.
39 И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили.
Чтобы отказаться от жизни, в которой эго почти полностью укоренено в сознательном, и приобщиться уже к положительной «эгоцентричнос-ти» целостности, человек должен противостоять страху, страху перед нелюбимыми «чужаками».
В ходе психодуховного воссоединения маленькие демоны, плененные в сознательном, должны быть освобождены и интегрированы. Этот путь начинается в тот миг, когда человек поворачивается лицом к своему страху и когда он становится достаточно открыт и смел перед самим собой, признавая существование этих демонов. Любому человеку, вооруженному смелостью, под силу вспомнить их и найти. После нахождения человек должен принять их в себя, интегрировать с остальными сторонами своей личности, воссоединить и тогда вернуть себе состояние детства, единства и беспричинного переживания радости.