Помните похвальбу гоголевского Хлестакова? «Все это, что было под именем барона Брамбеуса, "Фрегат надежды" и "Московский телеграф"... Все это я написал». «(Скажите, - изумляется Анна Андреевна, - так это вы были Брамбеус?» Удивило ее, как видим, только то, что перед ней сам Брамбеус, а вовсе не звучание незнакомого имени. Вот скажи Хлестаков «Шекспир» или «Байрон», и недалекая провинциальная дамочка, скорее всего, пожала бы плечами: «А кто это такие?» Слава же барона Брамбеуса проникла даже в сонный уездный городок.
ЗАМЫСЕЛ ИЗДАТЕЛЯ СМИРДИНА
Действительно, едва ли можно назвать в России первой половины XIX века более популярного «рассказчика занимательных историй». Ему отдавали должное Чернышевский и Писарев, о нем с большой симпатией отзывался Пушкин. Одни названия его произведений чего стоят! «Фантастические путешествия барона Брамбеуса», «Записки домового», «Заколдованный клад», «Большой выход у Сатаны»... Хочешь не хочешь - поневоле откроешь книжку. Так кем же был этот достойный последователь Мюнхгаузена?
Петербургский книгоиздатель Александр Филиппович Смирдин (тот самый, что, по уверению Хлестакова, давал ему сорок тысяч) совмещал в себе две ипостаси - бескорыстную преданность книжному делу и стремление объединить под своей эгидой все лучшие писательские силы России. Именно с целью такого объединения Смирдин и затеял альманах «Новоселье». В первый выпуск альманаха в 1833 году дали свои произведения Пушкин, Гоголь, Крылов, Жуковский, Вяземский, Баратынский... И вот среди гениев появилось еще одно имя, пока ничего не говорящее читателю, да и звучащее весьма странно, - барон Брамбеус. А вскоре вышла и отдельная книга, имевшая невероятный успех, - «Фантастические путешествия барона Брамбеуса». Автор, отнюдь не скрывая родство с Мюнхгаузеном, предварил книгу таким эпиграфом: А chaque baron sa fantaisie («У всякого барона своя фантазия»).
То была эпоха псевдонимов, любили тогда так пошутить. Пушкин становился Белкиным и Титом Космократовым, Одоевский - Иринеем Гомозейкой, Гоголь - Рудым Панько... А кто скрывался под маской неунывающего путешественника и веселого фантазера?
КТО ОН ТАКОЙ?
Звали его Осип-Юлиан Иванович Сенковский. Родился он, поляк по национальности, в Литве 19 марта 1800 года. Принадлежал будущий Брамбеус к старинному шляхетскому роду Сарбевских - предок его, Матвей-Казимир Сарбевский, в XVII веке был признан лучшим латинским поэтом, «новым Горацием- и удостоился венца в Риме. Осип также не был чужд словесности. В Минском коллегиуме он изучал классические языки древности, затем увлекся Востоком. В 18-летнем возрасте он перевел с арабского на польский басни Лукиана, затем составил обзор сборника Хафиза с персидского подлинника. Оба перевода были изданы и снискали заслуженный успех.
В 1819 году Сенковский отправился в длительное путешествие по Турции, Сирии и Египту, где продолжал совершенствоваться в языках, став настоящим полиглотом, - он овладел сирийским, итальянским, новогреческим, сербским, тибетским, монгольским, китайским. Помимо того, он изучал восточные религии, литературу, нравы и предания. В Турции он получил предложение о сотрудничестве от русской дипломатической миссии и принял его.
В 1821 году Сенковский приехал в Петербург и был назначен переводчиком Коллегии иностранных дел, причем экзаменатор его, знаменитый востоковед, академик XД Френ, отметил, что познания претендента превосходят его собственные. Понятно, что в переводчиках молодой ученый не задержался. Уже в 1822 году он стал профессором Санкт-Петербургского университета, фактическим основателем и главой прославленной впоследствии школы русского востоковедения. Но одной только научной деятельности профессору Сенковскому было мало. Его неудержимо влекло к писательскому труду.
ПОЧЕМУ БАРОН БРАМБЕУС?
Вот что писала жена профессора Аделаида Александровна Сенковская: «Таинственное имя Брамбеуса, впоследствии так прославившееся, происходит из такого темного источника, что, вероятно, никто никогда не подумал бы отыскивать его там, откуда оно взято.
У нас жил лакей по имени Григорий, молодой человек, добрый малый, очень смышленый, но все-таки часто смешивший нас своими выходками и простотой. Однажды, например, он упорствовал в том, чтобы подавать гостям блюда в порядке, совершенно противоположном тому, который был ему предписан: „Извините, - говорил он, - я не могу иначе. Я подаю по солнцу!"
Этот человек страстно любил книги и всякую свободную минуту посвящал чтению. Была одна книга, которую он предпочитал всем прочим... Герой этой книги был испанский король Брамбеус, а героиня — королева Брамбилла. Несколько раз Григорий настолько погружался в это чтение, что не слышал даже, когда Осип Иванович звал его. Мой муж полюбопытствовал узнать, что могло до такой степени увлекать его лакея; он взял эту книгу, всю ободранную от частого употребления, перелистывал ее, и с тех пор Григорию не было другого имени, как Брамбеус, в особенности когда он делал какую-нибудь неловкость, какой-нибудь промах: "Брамбеус, ах ты брамбеус этакой!" Это имя, так часто повторяемое моим мужем, первое представилось ему для псевдонима. Это имя было взято, потому что первое попалось в руки».
О ЧЕМ ОН ПИСАЛ
В «Фантастических путешествиях», написанных, разумеется, от первого лица, приключения Брамбеуса совершенно невероятны. Оказавшись в Турции, он влюбляется в местную красотку, в любовном порыве опрокидывает жаровню и сжигает 10 тысяч домов. После этого он теряет вкус к путешествиям романтическим и отправляется на Медвежий остров. Там в компании с другом, доктором Шпурцманом, он проникает в пещеру, где находит загадочные иероглифы. С помощью Шпурцмана он расшифровывает повесть о столкновении Земли с кометой и о происшедшем от него страшном потопе. Правда, потом оказывается, что приятели, убежденные в важности своего великого открытия, «читали» не по иероглифам, а по сталагмитам.
Тогда разочарованный Брамбеус предпринимает «Сентиментальное путешествие на гору Этну». Там некий ревнивый швед сталкивает его в вулкан, и Брамбеус попадает в центр Земли, где все наоборот, то есть вверх ногами. Там барон избирает «жену навыворот», устраивает «хозяйство вверх дном» и приживает «детей опрокидью», после чего через Везувий выбрасывается на поверхность Земли.
Что это? Просто забавные сказки а-ля Мюнхгаузен? На первый взгляд, да. Но стоит копнуть немного глубже, и станет ясной сатира на нравы и даже научные воззрения (история с «иероглифами») времен Сенковского. А в «Аукционе» автор переходит и к насмешке прямой, жесткой и горькой. В повести описывается аукцион, где распродается «весь белый свет» - а барон Брамбеус выступает в роли аукциониста. На распродажу выставлено все: люди, ум, науки, слава, правосудие, счастье...
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Вслед за альманахом «Новоселье» Смирдин приступил к изданию «толстого» журнала «Библиотека для чтения». Главным редактором был приглашен Сенковский. Он взялся за дело со всей серьезностью, стремясь утвердить единый стиль, цельный ансамбль журнала. Каждое произведение он видел не «статьей вообще», а четким компонентом единого целого. Новым для русского читателя была и предельная аккуратность Сенковского-редактора: журнал всегда доставлялся подписчикам точно в срок. Порой рассыльные, страшась редакторского гнева, переправлялись через Неву даже во время ледохода с риском для жизни. Нечего и
Как водится, нашлись у нового журнала и недоброжелатели, а скорее, завистники. Это как раз их резко одернул Пушкин, безоговорочно выступив в поддержку Сенковского: «Признайтесь, что нападения ваши на г. Сенковского не весьма основательны. Многие из его статей, пропущенных вами без внимания, достойны были занять место в лучших из европейских журналов».
Непосильная беспрерывная работа подорвала здоровье Сенковского. В 1843 году он писал своей сотруднице Е.Н. Ахматовой: «Моя преждевременная смерть была бы очень выгодна для меня... Я знаю это и чувствую также, что если проживу дольше, если дотяну до старости, все это изотрется, завянет, обесцветится, пропадет безвозвратно... Никто ие станет жалеть о старике, обманувшем ожидания молодости...»
В 1848-м Сенковский пережил тяжелую болезнь и оставил журнал. Совершенно разорившись, он в середине 1850-х годов вынужден был вновь взяться за перо и до конца своих дней сочинял «Листки барона Брамбеуса» для журнала «Сын Отечества», имевшие оглушительный успех.
Осип Иванович Сенковский умер 4 марта 1858 года. На его рабочем столе остался недописанный «Листок».
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ
В последние годы Сенковский жил очень уединенно. Он занимался музыкой, химией, астрономией, фотографией, гальванопластикой, выводил в своем небольшом садике новые культуры растений. Также он увлекался музыкальным изобретательством - придумал, например, необычную пятиструнную скрипку. А в 1842 году Сенковский замыслил «оркестрион» - музыкальный инструмент, способный заменить целый оркестр. Он нанял и поселил в своем доме известного фортепианного мастера и четырех рабочих. «Оркестрион» постоянно переделывался и требовал огромных расходов - изобретатель влез в непомерные долги. После нескольких лет работы «синтетический» механизм высотой в два этажа, сочетавший в себе замысловатые клавиатуры, духовые и струнные инструменты, множество смычков, мехов и педалей, был наконец готов. Но он получился настолько сложным, что никто не мог на нем играть - лишь жена Сенковского исполняла несколько простеньких пьесок. Впрочем, изобретатель вскоре нашел в своей машине какие-то недостатки, разобрал ее и... не стал собирать снова.
История с «оркестрионом», пожалуй, вполне в духе неугомонного барона Брам-беуса. А интерес к самому барону в русском обществе после смерти автора стал постепенно падать, и вскоре Брамбеуса почти забыли. В наши дни сочинения Сенковского вновь издаются, хотя и не так широко. Прочтите эти интересные книги, не пожалеете!
Андрей БЫСТРОВ
Тайны ХХ века №38 (сентябрь 2013)