Мой отец появился на свет в августе 1925 года в большой семье, где росли пятеро детей. Его родители, родом из Вятки и Вологды, в поисках лучшей доли оказались на алтайском прииске. Война рано ворвалась в жизнь семьи: первым на фронт ушел старший брат Иван. Он служил танкистом и пропал без вести. Лишь спустя десятилетия, в 1983 году, семья узнала трагическую правду: Иван скончался от ожогов в госпитале под белорусскими Боровичами. Виной многолетнему забвению стала одна ошибка в фамилии, допущенная в документах.
В 1942 году военкомат Таштагольского района призвал отца на фронт. Он прошел тяжелый путь рядового-автоматчика в составе 44-й Армии 2-го Белорусского, а затем 4-го Украинского фронтов. Осенью 1944 года его часть вступила на территорию Восточной Пруссии. Эти бои были невероятно кровопролитными: только за две недели советские войска потеряли десятки тысяч человек и сотни единиц техники.
Клятва у одинокой сосны
В первом бою за границами СССР бойцы, среди которых был и мой отец, дали обет: все, кто уцелеет, отпустят усы в память о павших товарищах. С того дня и до самой смерти отец не брил усы. В том же сражении его группа заняла высотку с одинокой сосной, которую вражеская артиллерия использовала как ориентир. Взрыв тяжелого снаряда разметал бойцов. Отца нашли без сознания в дымящейся воронке с тяжелейшей контузией, оторванным пальцем и изрешеченной осколками кистью. Его спас орден «Боевого Красного Знамени» — осколок, отрикошетив от награды, лишь сбил эмаль, в противном случае он попал бы прямо в сердце.
Война, которая не кончилась
В январе 1945 года, после долгих месяцев в госпиталях, отца комиссовали. Второй орден — «Отечественной войны I степени» — и медаль «За отвагу» нашли его уже дома. Но война для него не закончилась. Последствия контузии проявлялись в мучительных припадках, которые преследовали его до последних дней. Во время приступов он снова переживал бой, кричал предупреждения товарищам и «стрелял» по невидимому врагу. Справиться с ним в такие минуты было невероятно трудно — в нем просыпалась нечеловеческая сила фронтовика.
По теме: По каким признакам можно узнать что он собирается уходить.
Ему дали пожизненную инвалидность, что в 20 лет означало закрытые двери для трудоустройства. Но жить было надо. Сильный и мастеровитый, он брался за любую работу. Судьба свела его с моей матерью, молодой медсестрой-практиканткой, которой сдали угол в том же доме. Их отношения, начавшиеся с заботы, переросли в большую любовь. Родители прожили вместе 63 года в невероятной гармонии и взаимной привязанности. Он обожал свою жену и не мог без нее и дня. Вместе они вырастили троих детей и до конца заботились о своих престарелых родителях, которые жили с ними. Отец своим примером учил нас ценить и беречь семью.
Кузнец с душой художника
Благодаря помощи сестры и жены, работавших в больнице, удалось изменить группу инвалидности с нерабочей на рабочую. Отец устроился кузнецом на железный рудник. Целыми днями у раскаленного горна он правил буры и ковал металл, но в его душе жила неистребимая любовь к прекрасному. Он подкармливал птиц зимой, жалел бездомных животных. А выйдя на пенсию, нашел новое увлечение — стал вырезать из дерева рельефные картины, запечатлевая в них красоту родной природы. В нашем доме никогда не звучала брань. Его любимой песней была «Прасковья» Блантера и Исаковского.
Свет памяти
Прошло уже несколько лет, как отца нет с нами. Но я часто мысленно обращаюсь к нему, особенно в трудные минуты, когда нужен совет. Я думаю о том, как бы он оценил ситуацию, что бы посоветовал. И если он всю жизнь нес в своем сердце незаживающую рану войны, то я в своем сердце несу светлую и вечную любовь к нему. От этой мысли на душе становится спокойно. Я чувствую, что его память, его мудрость и его любовь всегда со мной, а я навсегда остаюсь с ним.
Стоит еще зайти сюда: Отношения.
Источник статьи: Каким я помню отца.