Разговор с матерью о вере и судьбе
За обедом я невзначай спросила маму, верит ли она в привороты. Она, не задумываясь, ответила утвердительно, а затем с суровым взглядом поинтересовалась, не собираюсь ли я сама заняться ворожбой над мужем. Если бы у меня и были такие мысли, они бы мгновенно испарились под её пристальным взором. Мама и представить не могла, чем я увлекалась в юности.
Я объяснила, что тему подняла из-за странной попутчицы, которая, погадав на картах, заявила, будто мы с Максом — жертвы приворота. Меня удивило, что взрослая, даже пожилая женщина верит в подобные суеверия, да и мама тоже.
Услышав это, мама побледнела, уронила нож и медленно опустилась на табурет. «Ой, беда… — прошептала она. — А кто ж вас наворожил-то?» Я попыталась её успокоить, назвав всё это ерундой, но было уже поздно — я сама запустила механизм её тревожных размышлений.
Семейная история как предостережение
Пока мама перебирала в памяти все мои неудачи, пытаясь найти им мистическое объяснение, я чистила картошку и готовила салат. Мысли витали вокруг: я редко навещала родителей, и теперь, в тридцать один год, меня стала мучить совесть за былое равнодушие.
Внезапно мама спросила, помню ли я деда Матвея, мужа её тётки. Я лишь смутно припоминала куклу с розовыми волосами — его подарок. Тогда мама поведала леденящую душу историю. Оказалось, дед Матвей стал жертвой сразу двух приворотов: от бывшей жены Веры и новой супруги — тётки Симы. Колдовской поединок двух женщин привёл к тому, что десять лет он метался между двумя домами, запил и в итоге умер от инсульта ровно посередине между их жилищами.
Закончив рассказ, мама многозначительно посмотрела на меня. Цель была ясна: она решила, что мне срочно нужна помощь знающей бабки, чтобы снять предполагаемое колдовство с меня и Макса.
Признание и бегство от реальности
Я попыталась возражать, но твёрдость в её глазах не оставляла сомнений. В отчаянии я выпалила правду: приехала не в гости, а насовсем, завтра подаю на развод. Мама, однако, была непреклонна: она уверена, что Макс не даст согласия на развод, и настаивала на поездке к бабке. Её слова «дурочка» больно задели, но в них была горькая правда.
Устав от споров, я ушла в свою комнату. Проснулась под вечер от бесконечных звонков Макса. Его сообщения метались от мольб о прощении до оскорблений и угроз, демонстрируя болезненную зависимость. Это окончательно убедило меня: наши отношения — не любовь, а разрушительная болезнь.
Поиск корней проблемы
Оставшись одна, я задумалась над словами мамы. Вспомнила свою подругу Дашку, с которой в юности баловалась ритуалами. Найдя её старый номер, я позвонила. Дашка, однако, резко оборвала меня, назвав наши подростковые увлечения глупой игрой и посоветовав «расти или лечиться». Её реакция была слишком острой, будто она уже не раз слышала подобные вопросы.
Этот разговор и поток безумных сообщений от мужа переломили моё сопротивление. К приходу родителей я уже сама хотела поехать к бабке — лишь бы найти объяснение этой мучительной связи и наконец обрести свободу. Папа, узнав всё от мамы, молча обнял меня, а затем сообщил, что взял выходные, чтобы отвезти меня к бабе Зине, которая, несмотря на возраст и немощь, всё ещё практикует своё «ремесло».