Символ рока и начало истории
На стене величественного собора можно было увидеть слово «Рок». Эта надпись, словно серебряная нить, пронизывает всё повествование Виктора Гюго, заставляя читателя глубоко задуматься о судьбах персонажей и о предопределении. Она задаёт тон всей истории, напоминая о неумолимых силах, которые управляют жизнями героев.
Роман как памятник архитектуре
Виктор Гюго создал свой знаменитый роман в 1831 году (в тексте оригинала ошибочно указан 1813 год) с благородной целью — привлечь внимание общественности к плачевному состоянию Собора Парижской Богоматери и спасти его от забвения и разрушения. Собор становится не просто местом действия, а полноценным героем произведения. Ему посвящены самые пространные и детальные описания. Автор часто отступает от основной сюжетной линии, чтобы живописать архитектуру собора, улочки Парижа, раскрывая дух эпохи. Иронично, но именно эти, казалось бы, отвлекающие «разглагольствования» о обстановке, которые часто утомляют в классической литературе, здесь становятся источником особого очарования и одной из причин любви к этому произведению и его создателю.
Мастерство Гюго: язык, который заставляет думать
Пожалуй, трудно найти другого автора, который с таким виртуозным мастерством жонглировал бы метафорами и афоризмами, приправляя текст колкими замечаниями и богатством эпитетов. Гюго — истинный мастер слова, подбирающий выражения, которые заставляют читателя не просто следить за сюжетом, но глубоко размышлять не только о судьбах Квазимодо, Эсмеральды или Фролло, но и о своих собственных жизненных принципах и ценностях.
Галерея персонажей: от философа до циника
Давайте познакомимся с ключевыми действующими лицами этой драмы. Пьер Гренгуар — драматург и философ, которого можно назвать удивительным везунчиком, избежавшим виселицы. Его жизнь не раз висела на волоске, но всякий раз находился спаситель, даже юная Эсмеральда.
Эсмеральда — молодая, прекрасная и наивная цыганка, чья красота сравнима с райским цветком. Она, странствуя со своим племенем, остаётся удивительно чистой и не познавшей грязи мира. Автор, кажется, изображает в ней чистый сосуд, который может быть наполнен как светом и добродетелью, так и пороком, разрушающим душу. Её чарующая внешность пленяет сердца многих мужчин, оставляя после себя шлейф разочарований.
Однако и сама Эсмеральда становится жертвой страсти, воспылав к капитану Фебу де Шатоперу. Феб — воплощение ветрености и поверхностности. Молодой, красивый, подобный античному Аполлону, он является объектом восхищения. Но за этим фасадом скрывается циничная натура: такие, как он, воспеваются в одах за подвиги, но именно они нередко несут разрушение, грабят и проявляют жестокость. Таков удел некоторых «победителей».
Клод Фролло: трагедия раздвоенности
Наиболее сложным и неоднозначным персонажем представляется архидьякон Клод Фролло. Его образ претерпевает драматическую эволюцию на протяжении романа. В юности он был блестящим учёным, целиком поглощённым наукой и служением Церкви. Рано оставшись сиротой, он взял на себя заботу о младшем брате Жане, отказавшись от мирских радостей ради его воспитания. Ради брата же он взял под опеку уродливого найдёныша — Квазимодо, к которому, в меру своей способности, привязался.
Его жизнь текла в строгом, размеренном русле: служба в соборе и изучение научных фолиантов в своей келье. «Больше часа, не пошевельнувшись, просидел он так, пристально глядя на опустевшую келью, мрачнее и задумчивее матери, сидящей между опустевшей колыбелью и гробиком своего дитяти.»
Всё изменила встреча с Эсмеральдой. Его монолог, описывающий этот роковой миг, полон смятения и страсти: «…однажды я стоял облокотившись на подоконник в моей келье… Вдруг слышу звуки бубна… То, что я увидел… было создано не для глаз человека… плясала девушка. Создание столь дивной красоты… У нее были черные блестящие глаза, в темных ее волосах… загорались золотые нити… Я до тех пор глядел на тебя, пока внезапно не дрогнул от ужаса: я почувствовал себя во власти чар!»
Этот миг стал крушением его прежнего, упорядоченного мира. Всё, что он подавлял в себе годами аскезой, молитвой и учёностью, вырвалось наружу с неудержимой силой. Он с горечью размышляет: «Да, я был счастлив… Я был невинен… Лишь с годами иные мысли овладели мной… Но пост, молитва… сделали мою душу владычицей тела… Увы, если ныне я сражен, то в этом повинен бог…»
Читая его страстные, отчаянные признания в любви к Эсмеральде, которая в это время грезила о Фебе, невозможно остаться равнодушным. Клод, никогда не знавший нежных чувств, оказался сломлен ими.
Вера, аскеза и человеческая природа
Образ Фролло ярко иллюстрирует разницу между католическим и православным мировосприятием (на которую указывает автор рассуждений). Замкнутый, суровый священнослужитель, живущий исключительно догматами веры, начинает видеть в пробудившейся человеческой страсти исключительно козни дьявола, слабость духа, грех. Его трагедия в том, что, в отличие от православного священника, которому дозволено создать семью, католический клирик обречён на целибат. Встретив любовь, он не может её ни принять, ни понять, обрекая себя на внутреннюю борьбу, ненависть к самому себе и к объекту своего желания.
Его любовь, лишённая выхода и понимания, превращается в одержимость и тиранию. Накопившийся за 35 лет ком эмоций обрушивается на него, приводя к безумию. Несмотря на его жестокость, понимание глубины его душевной драмы заставляет не только осуждать, но и сопереживать этому трагическому персонажу в его последние мгновения.
Второстепенные, но важные фигуры
Жан Фролло, младший брат Клода, лишь на первый взгляд его полная противоположность — гуляка и повеса. Но в его жестоких шутках и цинизме проглядывает та же чёрствость, что и у брата. Были ли у него истинные, глубокие чувства — большой вопрос.
Квазимодо, уродливый звонарь собора, «названный сын» Клода Фролло. Его уродство, описанное Гюго, сделало его изгоем, породив ответную злобу: «Он был злобен, потому что был дик; он был дик, потому что был безобразен». Его единственной страстью (помимо слепого обожания Клода) был сам Собор. Он знал в нём каждый уголок, дал имена каждому колоколу и, сливаясь с ними в экстазе во время звона, представлял собой фантастическое зрелище: «…это уже не колокол Собора Богоматери, не Квазимодо — это бред, вихрь, буря; безумие, оседлавшее звук…»
Всё меняет проявление милосердия со стороны Эсмеральды, подавшей ему воды. Эта капля человеческой доброты пробуждает в его изуродованной душе безответную, но беззаветную любовь. Он становится её верным и бесстрашным стражем. Однако спасти её он не в силах. Обвинив в её гибели Клода Фролло, Квазимодо в отчаянии убивает своего благодетеля, перечёркивая пятнадцать лет заботы ради нескольких дней преданности цыганке. В этой жестокой дилемме — трагическая глупость и слепота чувств.
Вечные вопросы, не теряющие актуальности
Роман «Собор Парижской Богоматери» — это не только история о любви и роке. Это глубокое размышление о человеческой жестокости и тёмных сторонах разума. Дело не только в суевериях Средневековья. Душевная слепота и чёрствость, увы, повсеместны и в современном, «просвещённом» мире. Мы можем быть образованны, но часто остаёмся такими же эгоцентричными, глухими к чужой боли, не ценящими человеческую жизнь. Меняются лишь декорации эпохи, а суть конфликтов остаётся пугающе узнаваемой. В этом — вневременная сила и поразительная проницательность романа.
Эта книга оставляет после себя сложное чувство — меланхолию и разочарование в человеческой природе, но не разрушающее, а заставляющее оглянуться и задуматься. Это не предостережение, как «Повелитель мух» Голдинга, и не исследование религиозного фанатизма. Это, прежде всего, прекрасная и печальная история-зеркало, в котором мы видим самих себя со всеми нашими противоречиями, страстями и пороками.
Стоит еще зайти сюда: Отношения.
Источник статьи: Собор Парижской богоматери.