Вернувшись в свой дворец, Халиф погрузился в тоску. После просторов и искренней дружбы, которые он испытал, стены его обители казались душными, а жизнь — пустой. Его окружали бесконечные интриги и заговоры, а слащавые улыбки придворных скрывали лишь черную злобу. От всего этого он устал до глубины души. Но хуже усталости была скука, которая постепенно перерастала в раздражение. Восточные благовония, переливы монист на танцовщицах, умиротворяющий напев флейты — всё это теперь действовало ему на нервы. Даже недавний подарок — юная девушка из Африки, которую месяц назад преподнес эфиопский царь, — быстро наскучил. Сначала она пленяла: миниатюрная, с фигуркой, словно выточенной из эбонита, она дрожала от страха перед незнакомым миром и первой близостью. Её иссиня-чёрная кожа контрастировала с нежно-розовыми ладонями, ступнями и сокровенными местами. Её сопротивление, похожее на борьбу дикой кошки, даже возбуждало Халифа, заставляя на время связать ей руки, чтобы рассмотреть «заморскую птичку». Её крик, когда он лишил её девственности, был пронзительным, как крик раненой лани. Её пылкий темперамент и горячая кровь поначалу сделали её желанной игрушкой, но очень скоро Халиф пресытился и этой экзотической страстью. Он был завоевателем, а поверженные жертвы быстро теряли для него интерес. Эта пресыщенность отвращала даже его самого, и временами он презирал себя за холодность сердца, не привязанного ни к одной из обитательниц гарема. Правда, это презрение быстро забывалось с появлением новой жертвы.
Неподвластное желание
И вот, спустя месяц, игра с африканской девочкой закончилась. Книга была прочитана от корки до корки, и теперь Халиф жаждал лишь одного — остаться наедине со своими мыслями. А в них, против его воли, царил один-единственный образ — красавицы с Севера, славянской княжны Елены. Осознав силу этого желания, он испугался. Испугался и его несбыточности, и той власти, которую оно над ним имело. Никогда ещё ни одна женщина не владела его помыслами с такой силой.
Стоило ему закрыть глаза, как перед ним вставала её улыбка, её взгляд — снисходительный, почти материнский, словно она видела в нём не мужчину, а шаловливого ребёнка. И это лишь распаляло его ещё сильнее. Он, повелитель, искушённый в науке любви, обладатель гарема, где собраны самые совершенные красавицы-девственницы, не мог смириться с таким отношением. По законам его мира и веры, султан не смел оставлять женщину неудовлетворённой, и он мысленно доказывал ей, насколько искусен может быть. В своих фантазиях он не раз овладевал ею, испытывая величайшее наслаждение, которое, увы, сменялось лишь горькой пустотой.
Сила северной княжны
Лежа бессонными ночами под звёздным небом, он вспоминал каждую деталь их встреч. Общаться было легко — общий славянский язык, унаследованный от Рима, ещё не был полностью вытеснен арабским. Но Елена была не просто собеседницей. Она была целительницей. Халиф видел, как она лечила вернувшихся с войны воинов и больных детей. Шептала заговоры, прикладывала руки, смотрела в глаза своими яркими очами — и недуг отступал, «как рукой снимало». От неё исходила какая-то мистическая сила, и люди уходили от неё не только здоровее, но и просветлёнными, с тем же лучистым светом в глазах.
Порой ему казалось, что она читает его сокровенные, страстные мысли. Тогда её синие глаза холодели, становясь цвета дамасской стали. Он и не догадывался, что за этой ледяной маской скрывается пожар, не уступающий его собственному. Его зелёные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, изящные черты лица, высокий лоб и тот нежный румянец, что выступал на смуглых щеках при их встречах, — всё это сводило с ума саму Елену. Его взгляд, полный страсти, мог растопить любой лёд.
Борьба с искушением
Она отчаянно боролась с этими чувствами. Между халифом Османской империи и русской княжной не могло быть ничего общего: разные веры, традиции, возрасты, да и у него уже три законные жены, а у неё — сын, воспитанный в славянской вере. Но, как это часто бывает, запреты лишь разжигали страсть. Ночные молитвы иногда помогали обрести покой, но тогда в душе поселялся тревожный холодок, предвещающий большую беду. С каждым днём голос дурного предчувствия звучал в ней всё настойчивее, и Елена в отчаянии взывала к небесам о помощи.
Больше интересных статей здесь: Отношения.
Источник статьи: Глава 6. Славянская княжна.