Вечером Лера наконец пришла ко мне. Её веселье казалось нарочитым, почти неестественным. Она вернула мой магнитофон — действительно, без крышки, с потертым видом. Рассказала, как вчера с Иваном отмечали день рождения друга на даче и вернулись под утро, за что получили серьёзный нагоняй от родителей.
Я пытался разрядить обстановку, рассказывал забавные истории из жизни, но поймал на себе её взгляд — странный, полный непонятной тоски. Она посидела недолго и собралась уходить.
Неловкое прощание
— Тёма, проводишь меня? — спросила она.
— Конечно, — я поднялся. — Может, довезу на велосипеде?
— Нет, я уже договорилась с Иваном. Сейчас погуляем по «Бродвею», потом он меня проводит.
Лера направилась к выходу.
— Почему-то грустно... Какая-то пустота внутри...
Эти слова пронзили меня. Сердце сжалось. Мне отчаянно хотелось всё объяснить, попросить прощения, но гордость оказалась сильнее. Какое-то оцепенение сковало меня, и я совершил вторую роковую ошибку — решил продолжать играть свою роль до конца, храня упрямое молчание.
Ледяное расставание
В коридоре она снова попыталась наладить контакт:
— Тёма, мы вчера пекли оладьи с капустой — просто объедение! Я о тебе вспоминала, жалко, что не попробовал. Ты до воскресенья здесь пробудешь?
— Да.
— Значит, ещё увидимся? Зайдёшь ко мне?
— Не знаю, Лера. Может быть. Если время будет.
Она явно растерялась. Да и я, наверное, выглядел не лучше. То прощание навсегда останется в памяти ледяным, безжизненным. Я всё же спросил, будет ли она завтра дома, и получил утвердительный ответ. Мама удивилась, почему я не провожаю Леру, и я холодно пояснил, что сегодня у неё уже есть провожающий.
Мы попрощались. Я уже почти закрыл дверь, когда Лера окликнула меня:
— Тёма, твоя мама чем-то обижена? Что-то не так?
— Всё в порядке. Тебе показалось.
— Точно?
— Точно.
— А может быть...
— Всё, Лера. Иди с богом.
Я больше не выдерживал этой пытки. Мой голос звучал тихо, но непреклонно. Я развернулся и закрыл дверь.
Ночь раскаяния
Тот вечер стал для меня тяжёлым испытанием. Я метался по комнате, не находил себе места. Постоянно возникало желание сорваться и поехать к Лере, но я сдерживал себя. Два мощных, взаимоисключающих чувства — гордость и желание всё исправить — боролись во мне, оставляя в душе кровавые раны и терзая сердце.
Ночь запомнилась бессонной пыткой, прерывающейся короткими кошмарными снами. Я представил, что с этого момента могу больше никогда не увидеть Леру, и чёрная, жгучая тоска заполнила всё существо. Она растекалась по душе, как тушь по чистому листу ватмана, оставляя после себя грязное, несмываемое пятно.
Начало здесь. Предыдущая статья здесь. Продолжение здесь.
Подписывайтесь в раздел и ставьте лайк.