О своем жутком опыте девушка согласилась рассказать, не называя своего имени — слишком больно и тяжело говорить об этом вслух.
Каково это пережить такое?
Как это произошло со мной?
«Я всегда считала себя ничем не примечательной, с обыкновенной внешностью и одеждой. Как на такую, как я, может позариться самый захудалый маньячишка? Да никак. Поэтому я смело ходила по всем улицам и переулкам даже в самое темное время, даже возле злачных мест — и в целом никогда не задумывалась о своей безопасности.
Да и вообще, те, кто живут в Минске, знают: наш город достаточно спокойный и не криминальный. Есть подозрение, что в некоторых районах лучше не прогуливаться ночью, но я живу почти в центре: тут хорошее освещение, знакомые с детства соседи и приятные дворы без алкашей.
Оказалось, все это неважно — для того, чтобы случилось то, что случилось со мной, нужен просто случай. Несчастливое стечение обстоятельств.
В тот день, точнее, вечер, я возвращалась домой после празднования Дня рождения. Время было не сказать, чтоб слишком позднее — что-то около одиннадцати. На следующий день я собиралась идти на работу. Было холодно, и на мне был пуховик, теплые колготки, трикотажное платье, смешная шапка с ушками — моя любимая. После случившегося я ее выбросила — она была вся в семенной жидкости насильника.
Лифт в нашем доме заменяли на другой, поэтому я топала пешком на свой седьмой этаж. В подъезде стоял запах пива, слышались голоса. На лестнице сидело двое.
Это был шестой этаж, если я ничего не путаю. Они со мной поздоровались. А потом кто-то потрогал по плечу сзади. Я обернулась, и меня вырубили по голове чем-то тяжелым.
Запах пива, стук по плечу и удар чем-то тяжелым по голове
Очнулась я в закутке последнего этажа, у мусорного бака. Меня не мог никто найти — дом так спроектирован, что есть еще один лестничный пролет, который не ведет никуда. Лестничный пролет и небольшое пространство за мусоропроводом, который уже давно заварен. Я лежала на своем пуховике без штанов, рядом валялась шапка, бутылки, какой-то мусор. Голова гудела и кружилась, и болело там, между ног. Я поняла, что со мной произошло.
Не помню, как добралась до квартиры. Не могу вспомнить, что было потом, мозг блокирует эти воспоминания, и это хорошо.
Я не обращалась в милицию, только вызвала скорую. Диагностировали легкое сотрясение, гематомы, в целом ничего серьезного. Врач скорой очень обстоятельно выспрашивал, как так получилось, не нужна ли мне помощь, нужно ли вызвать милицию. Я списала все на несчастный случай, сказала, что просто поскользнулась в ванной. Мысль о том, что надо мной надругались, была невыносимой, и я ее даже себе не могла озвучить, не то что кому-то другому.
В общих чертах картина такая. Какие-то фрагменты могли выпасть из памяти или подмениться другими. Не могу сказать, что я помню все, как будто это было вчера — слишком яростно я хотела все забыть.
После отъезда скорой я на автопилоте выпила «постинор», встала под душ и разрыдалась. Мне в тот момент вообще не пришло в голову послушаться врача, лечь в кровать и лежать.
Зато следующие недели, пока я лежала дома на больничном, были адом. Что называется, «накрыло». Страшно подходить к двери, к домофону, к телефону.
Хотелось лечь и впасть в кому на пару лет, чтобы обо мне все забыли.
Внутренний устойчивый мир рухнул: нужно учиться жить с этим
О случившемся знают близкие люди. Сестра, мама и несколько подруг. Их поддержка помогла мне выкарабкаться из страхов и неуверенности, из обвинений себя в случившемся. Одна подруга ходила со мной к гинекологу, за что ей большое спасибо. Хорошо, что по этой части все в порядке, никаких болячек не прицепилось.
Спустя пару недель спокойствия на меня вдруг снова накатило: тогда случилась первая в жизни паническая атака. После этого я стала ходить к психотерапевту. Медикаментозное лечение дало результаты, терапию прохожу до сих пор.
Временами жалею, что не обратилась в милицию, но это как-то стыдно, ведь там работают одни мужчины. Кажется, что было бы что-то вроде мужской солидарности.
Мало кто знает, как поддержать человека в такой ситуации. Мы проговаривали этот момент в том числе с психотерапевтом, она говорила, что многие реагируют на травму близкого человека неправильно. Например, преуменьшают ее значение, или пытаются найти что-то хорошее: «Не убили и то хорошо». А мне нужно было, чтобы кто-то просто погладил меня по голове и был рядом. На время ко мне переехала сестра, и я благодарна ей за это.
Иногда проще ничего никому не рассказывать, чтобы не столкнуться с волной недопонимания
Вообще, в наше время подобная ситуация вообще похожа на страшилку. Я потом читала, что насилие чаще всего совершается дома, и чаще всего людьми, которых ты хорошо знаешь. Но случиться может всякое.
Первое время мне всегда хотелось помыться, смыть с себя все это. Я принимала душ по 5-6 раз в день, мыла волосы, терла себя мочалкой. А к своим половым органам, наоборот, не могла прикоснуться долго. Было больно и противно, каждый раз наворачивались слезы.
А когда я ходила по улице, мне казалось, что все обо всем знают и смотрят на меня. И на работе тоже долгое время было ощущение, что все только и делают, что обсуждают меня, хотя никто ничего не знал и знать не может. Потом «отпустило», конечно.
Я не хочу быть жертвой насилия
«Жертва насилия» — клеймо, которое остается с тобой на всю жизнь. Развития у этого состояния нет, это как назвать ребенка с аутизмом «жертвой аутизма», раз и на всю жизнь. Я где-то читала, что такое определение предлагают заменить на другое: «пережившие насилие». Оно правильнее, на мой взгляд, так как отражает динамику процесса. Да, насилие никогда не исчезнет из твоей головы, не растворится со временем, и этот опыт будет с тобой, куда ни посмотри. Но пережить его можно: отрефлексировать, отзаниматься с психотерапевтом, отболеть и пережить. О себе я предпочитаю думать, как о пережившей насилие, а не о его жертве.
Важно понимать, что твоей вины в этом нет. Ты вправе ходить там, где хочется. В той одежде, в которой хочется. В такое время, в которое тебе нужно. И даже если ты хочешь надеть мини-юбку и пойти гулять по Шабанам, это не значит, что насильник будет прав. В любом случае, твоей вины в произошедшем нет. Мне понадобилось много времени, чтобы это понять.
«Жертва насилия» — клеймо, которое остается с тобой на всю жизнь
Я не хочу определять себя, как жертву. Это случилось со мной, это часть моей истории. Но это не определяет меня, как личность. Многие ждут от переживших такой опыт определенного поведения. К примеру, слез, страха интимной близости, невыхода из дома в одиночку. Нет, поначалу это все имело место, но я смогла пережить — и сейчас живу обычной жизнью.
Единственное «но»: я так и не рассказала своему нынешнему молодому человеку о своей травме. Не хотелось, чтобы он это знал, чтобы он отвернулся от меня или наоборот, жалел. Но это дело времени.