Идея разделённости, фундаментальная для ортодоксальной теологии и ставшая причиной множества заблуждений и человеческих страданий, также легла в основу традиционного психологического подхода.
Античные истоки разделения
Традиционная психология возвела свои теории на принципах ньютоновской и картезианской картин мира, где разделённость считается естественным состоянием человека. Опираясь на аристотелевскую логику и доктрину эмпирической очевидности, как Христианская церковь, так и классическая психология долгое время не могли воспринять человека как целостное, многомерное существо. Их мировоззрение, построенное на философии Аристотеля, Сократа и Платона, рассматривало человека через призму мнимой двойственности.
Платон описывал внутренний мир человека как арену постоянной борьбы между низменными и благородными началами. Между этими противоборствующими силами он помещал особую часть души — «тимос» (ho thymos), или яростное начало, которое служило связующим мостом между возвышенными устремлениями разума и чувственными, почти животными желаниями.
Таким образом, платоновская мысль изначально видела человека двойственным. Аристотель, развивая идеи своего учителя, также придерживался этой концепции. Он наставлял учеников, что, проявляя храбрость, человек отождествляет себя с благородной стороной своей натуры и тем самым отвергает низменную.
Однако такая «храбрость» неизбежно ведёт к подавлению тех аспектов личности, которые считаются недостойными. Вместо того чтобы интегрировать их, человек оценивает, осуждает и превращает их во внутренних «чужаков»*. С точки зрения Аристотеля, это похвальный процесс, ведущий к торжеству добродетели над пороком.
* «Чужаки» — это отвергнутые, нелюбимые части человеческой сущности, которые у неинтегрированной личности вытесняются в глубины бессознательного. Изначально эти аспекты отвергаются родителями, а затем и самим ребёнком, который отказывается от части себя, чтобы заслужить родительскую любовь и принятие. Эти внутренние «чужаки» остро нуждаются в том, чтобы их вспомнили, признали и воссоединили с сознательным «Я».
От философии к науке: торжество рационализма
Аристотелевская концепция двойственности проникла в христианскую мысль и философский рационализм, которые, в свою очередь, дали старт современной науке и психологии.
Ньютон и его современники, особенно Декарт, как основатели современной западной науки, решительно ввели западный мир в эпоху рационализма и материализма. Они одержали верх над средневековым мировоззрением, которое, хотя и находилось под влиянием дуалистической теологии, всё же было глубоко укоренено в интуицию и веру. В средневековой картине мира Бог оставался центром вселенной, а устои аграрного общества сохраняли связь с древними предками, которые видели жизнь во всём и часто воспринимали реальность как субъективную. Для человека Средневековья всё, что не было им самим, оставалось отражением Бога и пребывало в единении с мировым энергоинформационным полем.
Однако с приходом научной революции, провозглашённой Ньютоном, Декартом и их последователями, Бог был «изгнан» из центра мироздания. Целостное стало дробиться, органическое — превращаться в механическое. Вселенная предстала гигантской машиной, которую Бог завёл и покинул. Научный метод Декарта основывался исключительно на оценке и логике. Развивая эту идею, он разделил природу на удобные для анализа части и начал скрупулёзно изучать каждую из них, чтобы понять их суть. В его механистической модели не было места единству, мировому полю, духу или возможности единого управления через первоосновы мироздания. Всё, что нельзя было взвесить или измерить, объявлялось несуществующим. Реальность за пределами физического мира считалась галлюцинацией или плодом воображения нездорового или примитивного ума.
Наука Декарта и Ньютона дробила мир на части, отказываясь видеть в нём единый организм, связанный общим полем. Со временем эта внешняя раздробленность породила внутреннюю. Человек перестал ощущать себя частицей вездесущего Бога и превратился в отдельное механическое существо, «машину», живущую среди других «машин» во вселенной, которую можно изучать изолированно. Его духовную природу отвергли, а внутренний мир высмеяли. Человек и его мир стали раздробленными; он оказался отделённым от самого себя.
Психология как наследница дуализма
Фрейд и многие его современники также подходили к человеку как к мозаичному существу. Они видели в нём постоянный конфликт между Оно (ид), Эго и Супер-Эго. * Ид (лат. id — «оно») — бессознательная часть психики. Более того, в их теориях, ставших окончательным триумфом логики над интуицией и двойственности над единством, человек был отрезан от источника духовного питания — мирового энергоинформационного поля. Отсюда и знаменитое заявление Ницше «Бог мёртв», и марксовская критика религии, которые попрали тысячелетний опыт и интуитивное знание о том, что человек, лишённый связи с этим полем, становится лишь механизмом — возможно, сложным, но ограниченным, смертным и космически одиноким, без доступа к высшим мирам.
Фрейд интерпретировал стремление человека к высшим состояниям сознания и целостности как инфантильное желание вернуться в материнскую утробу. Не распознав в этой тяге глубинную потребность в самореализации и воссоединении, Фрейд обрёк человека на печальный удел фрагментированного переживания собственного «Я».
С воцарением логического над интуитивным внутренняя жизнь человека была подавлена холодным, оценивающим рационализмом. Христианская Церковь и традиционная психология, выросшие на такой философской основе, не могли указать человеку путь «домой», к подлинному умиротворению. Вместо этого они часто предпочитали морально усыплять его и питать ложными надеждами, лишь бы он не чувствовал страха и боли, разъедающих глубины его существа.