Дочка моя умерла, когда внучке Тане десять лет было, и дальше я уж Танюшку одна воспитывала. Выросла Танюшка на загляденье - красивая, веселая. Парни за ней бегать начали. Стала я замечать - то один ее до подъезда проводит, то другой. Я ей выговаривать, она смеется: да ты что, бабушка, это же просто друзья. А я ей: знаю я таких друзей, оглянуться не успеешь - проституткой станешь. Она вспылила, да что ты выдумываешь, кричит, глупости какие. И с тех пор пошли у нас ссоры. Я думаю: ну погоди, найду я на тебя управу.
И как-то встречаю я на улице знакомую свою, Зойку, работали раньше вместе. Нажаловалась ей, что Танюшка совсем от рук отбилась, все кавалеры на уме, боюсь, по рукам пойдет, в подоле принесет. Дочка-то моя Танюшку тоже рано родила, без мужа. Соседка мне и посоветовала: «А ты отвадь от нее всех мужиков-то. Подожди, пока она уснет, возьми церковную свечку, переверни, зажги с другого конца и обведи вокруг внучки девять раз, приговаривая: "Как свеча горит и тает, так и у Татьяны бабья сила убывает. Как воску свечой больше не быть, так и парням Татьяну не любить. Свеча сгорела, остыла, мое слово закрепила. Аминь". А еще веник новый купи, и на другой день, как внучка из дому выйдет, следы ее замети и скажи: "Мету-заметаю, дорогу из дома закрываю, страхом поминаю, замком запираю. Ключом людским замок не открыть, а тебе, Татьяна, всю жизнь при мне быть"».
Сделала я все, как Зойка насоветовала, и стала замечать, что Танюшка моя шмыгнет, как мышь, в техникум на учебу, в магазин
- и все, боится на улицу выйти. Ни кавалеров у нее не стало, ни подруг. Ну а я и рада, что она при мне. Танюшка техникум окончила и вовсе перестала на улицу ходить, нашла себе работу на дому. Время идет, подружки
ее все замуж повыходили, детей пона- рожали. А вокруг Тани шаром покати, ни один парень не подойдет, да и как он подойдет, если она из дому ни ногой. Я уже стала ее сама на улицу выпихивать, а она в истерику: мне, мол, и дома хорошо, отстань, не трогай, не пойду. Дело к тридцати годам, а Таня в четырех стенах засыхает. А потом стала она выпивать, нашла себе такую же одинокую подружку, и сидят они по вечерам за рюмочкой, размовляют. Сначала по чуть-чуть принимала, и пристрастилась незаметно. Сходит к подружке своей, напьется, вернется - скандалит: я, мол, с тобой как в могиле. Потом и руку стала на меня поднимать, убью, кричит, тебя и с собой покончу. Проспится, плачет, прощения просит. И я плачу, а что делать - не знаю.
И тут встречаю как-то случайно на улице Зойку. Я к ней: что ж ты, такая- разэдакая, мне насоветовала, девку сгубила - ни семьи, ни детей, одна водка на уме. А Зойка мне отвечает: ты, Марья, сама виновата, не я за тебя заговоры читала, ты же хотела, чтобы она у твоей юбки всю жизнь просидела, вот и расхлебывай.
Прихожу домой, Таня спит пьяная, и так горько мне стало, тошно. Стала я потихоньку у людей узнавать, можно ли дело поправить как-нибудь. Дали мне адресок одной женщины, но предупредили: характер у нее крутой, может и прогнать. Приехала я вроде как погадать к ней. Она карты разложила, глянула и давай меня костерить: ты зачем на родную кровь порчу навела, или ты не знаешь, что такая порча самая сильная, уходи, не стану я для тебя ничего делать. А я плачу, одно только и могу произнести: помоги, заплачу, чем смогу. Долго упрашивала, разжалобила ее все-таки.
Она мне и говорит; ладно уж, но с родной крови тебе будет легче самой снять порчу, я тебя научу как, а деньги свои бедным раздай.
Наговори на горох: «Праматерь Ева съела с грешного древа, Адам увидал, зарыдал, ангел прилетал, их с рая выгонял. В раю были вместе, и на земле стали вместе. Так и Татьяна со своим любимым будет вместе, никто их не разлучит. Господом повенчаны, печатью Божьей скреплены. Аминь. Аминь. Аминь», пойди на перекресток и оставь горох по горсти на каждом углу. А чтоб водку не пила, наговори на воду и подливай ей в питье или еду: «Хмель и вино, отступись от рабы Божьей Татьяны в темные леса, где люди не ходят, где кони не бродят и птица не летает. Как звери в лесу вина не пьют, во хмелю не воют, от рюмки отворачиваются, так и раба Божья Татьяна отворотись от хмельного во веки веков. Аминь».
Сделала я, как она велела. Сначала ничего не изменилось. Только пить Таня перестала и скандалить со мной, но все так же дома сидела. Прошла неделя, захожу как-то к ней в комнату, а она.стоит у окна, на улицу смотрит и улыбается, повернулась ко мне и говорит: погода-то какая хорошая, солнышко светит, пойдем, бабуль, выйдем прогуляемся, что мы все дома сидим. С этого дня стала Таня на улицу выходить, а потом решила и работу вне дома себе найти, не пойму, говорит, почему я раньше-то все дома торчала. С личной жизнью пока не наладилось у нее, но вроде как появился какой-то мужчина на горизонте.
А я так хочу, чтобы все у нее стало хорошо, неужели ей за мою глупость всю жизнь расплачиваться?!