Я познакомился с книгой «Психология в кино. Создание героев и историй» авторства Татьяны Салахиевой-Талал — практикующего психолога и создателя курса «Психология для сценаристов». Особенно глубокое впечатление произвел раздел, в котором автор анализирует, как трансформировалось кино в разные исторические периоды, рассматривая эти изменения через призму психологических процессов. Мне захотелось поделиться этими идеями, сфокусировавшись на отечественном кинематографе, хотя в книге есть и разбор зарубежных картин.
Эпоха тотального слияния: 1930-1950-е годы
В этот период кинематограф был подчинен методу социалистического реализма. Согласно Уставу Союза писателей 1934 года, искусство должно было изображать жизнь не в её реальном виде, а в том, каковой она должна стать согласно коммунистической идеологии. Киновед Л.А. Зайцева предлагает рассматривать советское кино той эпохи через концепцию «Отец, Сын и Дух».
В этой триаде «Отец» олицетворял всемогущую и властную фигуру — Партию и лично Сталина, что можно сравнить с божественным началом. «Сыном» был советский народ — фигура ущемленная, часто несамостоятельная, нуждающаяся в руководстве и поддержке «Отца». «Духом» же служила сама государственная идеология. Это было кино «мы-идентичности», где слияние личности с коллективом и государством представлялось единственно верной формой существования, а сепарация (отделение, обретение самостоятельности) считалась опасной. Даже в годы Великой Отечественной войны, когда фигура «Отца» временно отступила на второй план, а на экранах появилось подобие «я-идентичности», по окончании войны контроль над кинематографом был ужесточен вновь. Яркий пример — судьба фильма Сергея Герасимова «Молодая гвардия» (1948), который Сталин заставил переснять, а Александра Фадеева — переписать роман, поскольку в первоначальной версии была недооценена руководящая роль Партии.
Первые трещины: попытка сепарации в 1950-1960-е годы
В послесталинскую эпоху тотальное слияние начало ослабевать, запустились процессы сепарации. На экране появилось новое, «проснувшееся» поколение шестидесятников, герои которых задавались экзистенциальными вопросами: «Куда я иду?» и «Чего я хочу?». С точки зрения психологии, сепарация неизбежно включает стадию обесценивания «родителя» — своего рода подростковый бунт. Однако в условиях тоталитарного общества такой бунт был невозможен, и начавшаяся сепарация быстро превращалась в вялотекущий невроз. Лейтмотивом героя-шестидесятника стала «совесть»; он стремился жить «по совести». Эта тенденция хорошо прослеживается в таких фильмах, как «Коммунист» Юлия Райзмана, «Летят журавли» Михаила Калатозова и «Застава Ильича» Марлена Хуциева.
Невротическое поколение: киногерои 1970-1980-х годов
Поскольку попытка сепарации провалилась, на смену пришло невротическое поколение. Типичный герой-семидесятник — уставший, разочарованный, смирившийся с обстоятельствами невротик. Его настроение точно передает реплика Писателя из «Сталкера» Андрея Тарковского.
Яркие примеры — Лукашин из «Иронии судьбы» и Новосельцев из «Служебного романа» Эльдара Рязанова. Образ советского мужчины этого периода — инфантильный невротик, склонный к выпивке, зависимый, но при этом гордый. Параллельно возникает другой тип — циник и прагматик (например, Самохвалов из «Служебного романа»). Этот образ близок к нарциссизму, где внешний успех важнее человеческих отношений, и он обычно изображается в негативном свете. Цинизм, по мнению автора, — это одна из форм пассивной агрессии, в которую трансформировалась подавленная сепарационная энергия, поскольку «родитель»-государство не позволил «ребенку»-народу повзрослеть.
Особую роль играли женские образы. Последствия войны, потеря мужчин и необходимость восстановления страны привели к перегрузке социальной роли женщины. Она должна была быть сильной работницей у станка, но при этом оставаться «женственной» и послушной в семье, что создавало внутренний конфликт. В кино 70-х устойчивой стала пара «активная, нарциссичная женщина + пассивный, но гордый невротичный мужчина», что хорошо видно в фильмах «Москва слезам не верит» и «Служебный роман».
Важным аспектом этого периода автор называет ослабление эмоциональной связи между родителями и детьми из-за постоянной занятости первых. Дети росли «удобными» и самостоятельными, но их внутренний мир часто игнорировался, что позже аукнулось обществу.
Пубертат страны: деструкция и бунт в кино 1980-1990-х годов
Подавляемая годами сепарационная агрессия в эпоху Перестройки вырвалась наружу в форме деструкции, что привело к распаду СССР. С психологической точки зрения, это был настоящий подростковый пубертатный период для всей страны. В кинематографе ему соответствовало появление героев-бунтарей и психопатов: Иван из «Курьера», Руслан из «Плюмбума», Данила из «Брата». Это было время кризиса, когда жить по-старому стало невозможно, а новые модели еще не сформировались. В фильмах конца 80-х уже витало ощущение бездны, в которую предстояло шагнуть. В условиях разрухи и неразберихи «выигрышными» оказались не те, кто был вынужден приспосабливаться невротическими способами, а выгоревшие циники и психопаты, что отразилось в расцвете криминальной тематики в кино 90-х, где часто главной темой было насилие ради насилия.
Современность: тревога, разобщенность и поиск идентичности
Анализу современного периода в книге посвящено 21 страницу, и кратко изложить его сложно. Автор отмечает, что для нашего времени характерны такие психологические феномены, как панические атаки, ПТСР, тревожные и депрессивные расстройства. Причины этого — в потере эмоциональных связей (последствие воспитания 80-х), бурном развитии цифровых коммуникаций, обесценивании живого общения и даже в повышенной мобильности (миграции), которая ослабляет связь с корнями и порождает фоновую тревогу.
Современное кино, такое как «Нелюбовь» и «Елена» Андрея Звягинцева или «Аритмия» Бориса Хлебникова, мастерски отражает «замороженные» чувства и невозможность эмоциональной близости. Популярность спортивных драм автор объясняет тем, что спорт стал идеальным контейнером для патриотических чувств и формулы «Мы их победим!», которая глубоко укоренена в коллективном сознании.
Если раньше доминировала «мы-идентичность» слияния, то сейчас происходит болезненный процесс формирования «я-идентичности». Общество, выросшее из коммунальных квартир, живо интересуется понятиями «личных границ» и «частной жизни». Однако инаковость до сих пор не стала нормой, что показано в фильмах «Зоология» Ивана Твердовского и «Ученик» Кирилла Серебрянникова. Спасает положение юмористическое кино, но, как замечает Талал, если убрать комедийную оболочку, психологические портреты персонажей часто оказываются пугающими.
~~~~
Рассказ получился объемным, но в книге связь между психологией общества и кинематографом раскрыта на нескольких десятках страниц еще глубже. Если ваши интересы лежат в области писательства, сценарного мастерства, киноведения или культуры, я настоятельно рекомендую книгу Татьяны Салахиевой-Талал «Психология в кино. Создание героев и историй». Её высоко ценят многие профессионалы индустрии. Если же вам просто любопытно, поищите это издание в библиотеках, соответствующие анализ охватывает страницы 71-123.
~~~~
#кофейные романы #айгуль галиакберова #кино #психология в кино #книги #интересные книги #фильмы #кинематограф #портрет героя #созлать историю
Еще по теме здесь: Психология.
Источник: Психология в кино.