Молодежь и подростки особенно любили кудесить. Если раньше кудесили в основном юноши, то в советское время «шалить» стали и девушки. Виды этого обрядового озорства остались в основном прежними: опускали перья в печную трубу, подпирали ворота и двери или заливали в притвор воду, чтобы она замерзла; разбрасывали сложенные в поленницы дрова и т.п. Кудесей могли досаждать провинившимся друзьям. «Кудесили, это вообще, друг у друга и по всем дворам, сыпали золу... Одной девчонке, учились вместе, вот и заложили ей дверь навозом, залили водой, а морозно было, так утром она не могла выйти, даже в школу пойти. Пришлось вырезать ворота». Юноши позволяли себе и более серьезные шалости, связанные с приложением немалой физической силы, за которые взрослые могли припугнуть милицией и статьей за хулиганство. «Один раз с ребятами сани затянули на столб. Утром просыпается хозяин саней: “О-о-о, сани-то придется стаскивать”. Потом с вечера натаскали воды и ему же облили крыльцо и сделали так, что дверь не открывалась наутро. Конечно, втык получили от взрослых».
Праздник Крещения оставался значимым для жителей Архангельского Севера. В Мезенском районе, например, во многих деревнях 19 января отмечали съезжий праздник. С разрешения властей религиозные общества уцелевших церквей организовывали крестные ходы из храма на реку и освящение воды (Иордань). Например, такое было в начале 1930-х гг. в деревнях Тавреньге и Хмельниках Коношского района. В проруби купались те, кто ходил ряженым, воду из нее приносили домой и окропляли ею помещения и скот. После разрушения православных церквей продолжали брать воду из местных ручьев, источников, колодцев, часть которых традиционно почитались в качестве святых. Таковыми были Николин ручей около с. Сура (Пинежский р-н), Варлаамиев-ский колодчик (Шенкурском р-н), ключ исцелительный Божьей Матери на Туровце (Котласский р-н), родники у Антониево-Сий-ского (Холмогорский р-н) и Кенского (Плесецкий р-н) монастырей и др.
Во время Масленичной недели (Масляной недели) любимым развлечением детей оставалось катание с гор. Взрослые в этот период старались печь шаньги, сочни, блины.
Празднование встречи лета (в усеченном виде по сравнению с обрядами Центральной России) было распространено в пинежских, холмогорских, мезенских деревнях. Первомайские костры жгли всегда в одних и тех же определенных местах, как правило, за деревней: «Как я помню, мы все около реки на угорышке лето-то встречали». Встреча лета 1 Мая была большим праздником, все местные жители считали необходимым участвовать в нем. Материал для костра собирали за несколько дней до праздника и свозили в одно место. Часто это поручалось молодежи, назначался и главный организатор костра. В д. Малое Кротово практиковались даже особые обходы домов, во время которых ребята собирали старые, ненужные вещи. «У нас по деревне ребята даже на тракторе ездили, собирали всякое хламье, кошели, веники, да всего...» Общие костры были делом чести для всей деревни.
Соседние деревни или бывшие околодки (концы, части деревни или села) обычно соревновались друг с другом, чей костер выше, ярче и дальше виден: «За рекой в Малом Кротове огонь горит, видно, в Земцове видно, в Русковере, в Лохнове...» Считалось, что пребывание возле костра обеспечивало человека здоровьем на весь год. «Даже старые старушки приходили. Все-все были тут. У кого и ноги болят, тоже придут, посидят на бревнышке». От величины костра, по мнению сельчан, зависело и благополучие на протяжении всего года. Во время праздника примечали: чем ярче и больше костер, тем жарче будет лето и урожайнее год. «Костер большой, жаркий! У-у, како лето жарко будет! Тако лето и было».