Через две зимы после четырехдневной войны
Тишину непроходимых, заросших бурьяном дебрей нарушало лишь потрескивание веток в костре. Когда-то здесь кипела жизнь: по торговому пути сновали караваны и повозки паломников. Теперь же эти земли прочертила магическая граница — опасная и мертвая. Все живое, чувствуя исходящую от нее угрозу, бежало прочь. Эту черту мы, выжившие, вынуждены были провести после войны и вот уже несколько лет охраняем от тварей Бездны, пожирающих все на своем пути. О том, что творится по ту сторону, лучше даже не задумываться.
Осколки былой Людеи
Великая Людея, некогда объединявшая пять княжеств, пала. От нее остались лишь жалкие осколки: часть земель Кроуги, Потавы, Самогеты, Монаханы да болота Каймаль — владения драконов. Вот и все наследие великих народов. Орки, отбившие половину своих территорий, до сих пор не спешат объединяться с нами. Леса Трундас, горы Баэрдаль, пустыня Излимор и все эльфийские земли теперь принадлежат отступникам. Именно они без устали шлют сюда своих порождений, стремясь стереть с лица земли последний оплот сопротивления. И, возможно, им бы это удалось, если бы нам было куда отступать. Но отступать некуда, и потому мы дерёмся с яростью обреченных.
На грани сна и памяти
Тихий треск костра незаметно уносил меня в мир воспоминаний, на грань между сном и явью. И каждый раз передо мной вставал один и тот же день. Я вижу, как Рагонг зажигает руну, шепчет заклинание и смотрит на меня. Я кричу ему через все поле, указывая на отряд демонов, несущихся в его сторону. Он слышит меня, я знаю, но не отвлекается, продолжая читать древние слова. Вокруг вспыхивают и гаснут всплески вражеской магии, воины падают замертво. Я чувствую — мы не выстоим. Демоны уже почти настигли его, а он даже не пытается защититься, силы почти покинули его. На бегу я швыряю в тварей одно заклинание за другим, но их слишком много, а я сама уже на пределе. Я не успеваю добежать. Он завершает ритуал, и созданный им портал насильно увлекает меня прочь с поля боя. Я отчаянно сопротивляюсь, не желая его покидать, но магия Рагонга сильнее. Последнее, что я вижу, — как сбитая демонами, падает его фигура, и земля окрашивается алым.
Знак жизни
Я очнулась от стука черепов на поясе Эфиры. По привычке взгляд сразу упал на левое запястье. Рисунок, связывающий нас, почти выцвел, но его все еще можно было разглядеть. А значит, главное — Рагонг жив.
Напарница-орк
Черепа на поясе моей спутницы бились друг о друга в такт ее шагам. Сколько раз я просила Эфиру снять эту жутковатую побрякушку! Она же всегда отвечала, что делает это ради меня, чтобы я перестала быть неженкой. Сравнивать себя с ее воинственностью было смешно — она орк, да еще и шаман, не гнушающийся самыми мрачными ритуалами. Но называть меня неженкой? Я давно ею не была. Я потеряла счет убитым, провела бессчетное количество ночей, затаившись в грязи у границы, как зверь. Неженки не обыскивают трупы в поисках добычи и уж точно не вскрывают их, добывая ингредиенты для зелий.
— На границе сегодня спокойно, можешь лечь спать. Я тебя разбужу, когда устану, поменяемся.
С кошачьей грацией шаманка прошла мимо и наклонилась к роднику, наполняя флягу. Кажется, она стала еще худее. Гордая и никогда не признающая своей мягкости. Неужели она намеренно недоедает, оставляя больше провианта мне? Я пристально разглядывала подругу. Невысокая для орка, с густыми рыжими волосами, собранными в тугой хвост. Красивая, несмотря на непривычную зеленоватую кожу, полные губы, хищные раскосые глаза и чуть заостренные уши. Ее кожаная броня с мехом на плечах оставляла открытым лишь упругий плоский живот. Да, она определенно похудела. Нужно будет проследить, чтобы она больше ела и чаще отдыхала.
— Все равно не засну, давай подменю тебя сейчас, напарница.
Странно было называть орка напарником, но в нашем странном мире все перевернулось с ног на голову. Эфира — первый орк, которого я увидела вживую.
Она оценивающе посмотрела на меня, проверяя мое состояние. Дежурство выдалось тяжелым. И даже сквозь ее железное самообладание я видела усталость.
— Хорошо, Ами. Но далеко не уходи, чтобы я тебя слышала.
Эфира тут же рухнула на меха у костра. Через минуту она уже крепко спала, по своему обыкновению зажав в руке кинжал. Она никогда с ним не расставалась. Я давно догадывалась, что для нее это не просто оружие, а нечто гораздо более ценное. Возможно, так она хранила память о ком-то близком. Но я не спрашивала. У каждого из нас были свои потери за те четыре роковых дня.
Ночная вахта
Отойдя от стоянки, я поднялась на невысокий пригорок — отсюда был лучший обзор. Вдалеке мерцал огонек костра Сетсея и Уны, охранявших свой участок. Мы всегда ходили в дозор вчетвером, разбиваясь на пары, но держались в пределах досягаемости, чтобы успеть прийти на выручку.
Ночь была теплой и подозрительно спокойной. Спать же мне не хотелось. Сон стал пыткой. Почти каждую ночь меня преследовал один и тот же кошмар — последняя минута с Рагонгом. Я просыпалась в холодном поту, иногда с криком. Сначала Эфира пугалась и бросалась на помощь, думая о нападении. Теперь привыкла и лишь ворчала сквозь сон. Она даже варила мне какое-то горькое снадобье от дурных снов, но оно не помогло. Кажется, она и сама поняла, что дело не только в воспоминаниях. Я связала себя клятвой, и теперь она не давала мне забыть. По привычке я снова посмотрела на запястье — след все еще был виден. Но я бы и без этой клятвы помнила о нем. Забыть было невозможно.