Высоко над землей, на самой вершине нашего района, мы нашли свой убежище. Это место стало нашим спасением от бесконечного круга знакомых лиц и повседневной суеты.
Наш маленький мир наверху
В нашем теплом, уединенном уголке всегда было только двое. Двое тел, сплетенных в объятиях, восемь рук, которые знали друг друга на ощупь, и полсотни ресниц, опускавшихся в моменты усталости и нежности.
Смотри — пошел снег. Мы совсем не ждали его, особенно вспоминая те пьяные летние ночи, когда ныряли в теплый сумрак до рассвета. Я обниму тебя, отыскав в складках одеяла, а ты в ответ только мурлычешь. И снова мы не успеваем заснуть, затянутые в водоворот наших разговоров и молчаний.
Почти боги в своем царстве
Там, на самой вершине, мы чувствовали себя почти бессмертными. Наш пир состоял из простых вещей: винограда, алкоголя и слегка просроченного торта. Омлет выходил пересоленным, а я вечно портила кофе. Чашки иногда разбивались вдребезги, но это не имело значения, потому что следом я целовала твой живот, и все плохое растворялось.
Игры и роли, которые мы примеряли
Сегодня ты — философ, размышляющий о смыслах, а я — твоя неразгаданная тайна. Завтра ты превратишься в грязного пирата, а я открою нам бутылку рома, чтобы поддержать игру. Вот мне уже пора идти, а ты, словно вор, крадешь последний поцелуй. День промчится в суете, но вечером мы снова будем вместе — только мы двое против всего мира.
Зима-спасительница
Как хорошо, что наступила зима. Она стала нашим союзником и защитницей, укрывая нас пушистым снежным покровом, будто стараясь сохранить наш хрупкий мирок. Три месяца темноты казались нам слишком короткими — этой ночи вечно было мало. Но парадокс в том, что, пытаясь вспомнить те зимние дни в деталях, я ловлю себя на том, что не могу. Они слились в одно теплое, смутное воспоминание.
Тихая свобода и невысказанное счастье
Мы избегали громких слов о счастье, лелея нашу тихую, понятную только нам свободу. Я боялась даже мечтать вслух, а ты боролся с желанием закурить. Помнишь, как мы пели песни о ветре и о нашей особой, вольной породе? Я тогда еще не знала, не могла даже представить, что можно любить так глубоко, так безоглядно и так по-настоящему.
