На уютном диванчике разложены подушки, несколько мягких игрушек, в воздухе витает едва уловимый сладковатый аромат… Но первое, на что обращаешь внимание входя в гримерку Николая Цискаридзе – это фотографии! Большие и маленькие, цветные и черно-белые.
С одной загадочно улыбается Одри Хэпберн, на другой – артисты балета замерли в замысловатом па, на страничке календаря в фантастическом полете над сценой застыл он сам – живая легенда Большого театра. Цискаридзе гостеприимно предлагает чай, открывает большую жестяную коробку с шоколадными конфетами, разворачивает одну из них со словами: – «Только не надо глупых вопросов! Артисты не могут не есть сладкое! Это же источник энергии!»
– Николай, ваши интересы очень разнообразны: музыка, опера, книги, кино, путешествия – то, что расширяет горизонты, обогащает внутренний мир…
– Я же нормальный человек – Homo Sapiens. Жизнь коротка – кругозор надо расширять! Всем, что вы перечислили, должен интересоваться каждый человек.
– Судя по оформлению вашей гримерной, фотография в этом списке играет далеко не последнюю роль…
– У меня весь дом увешан фотографиями. На дорогие картины денег нет! (Смеется).
На самом деле, я оцениваю предметы исключительно с точки зрения их значимости для меня лично. Я не люблю антиквариат – вещи, про которые говорят «этой чашечке 100 лет и она должна стоять в серванте!».
Нет! У меня чашечка, пусть даже стоимостью 5 копеек, будет стоять в серванте, только если мне ее подарил человек, которого я люблю. То же самое и с фотографией. Я очень люблю Голливуд и все что с ним связано. Поэтому у меня огромная коллекция снимков голливудских звезд, таких фотографов как Ричард Аведон, Сесил Битон. Собирать их я начал 16-летним юношей, когда стал выезжать на гастроли за границу. Тогда я не мог себе позволить покупать дорогие книги по фотографии и довольствовался открытками.
Одри Хэпберн, Вивьен Ли, Грета Гарбо – у меня ими полквартиры обвешано. Кроме того, в моей коллекции есть фотоальбомы актеров Голливуда, снятых «с изнанки». Мы-то думаем, что все они такие красавцы, а на самом деле – обычные люди, просто умело заретушированные.
– Художественная ценность работ и мнение критиков вас мало беспокоят?
– У меня есть друзья, которые хорошо разбираются в этом виде искусства – коллекционируют фотографии, устраивают выставки. В частности, хозяйка галереи Марианна Сардарова. Многие вещи я узнал только благодаря ей. У Марианны есть замечательная традиция дарить друзьям на Новый год уникально оформленные настольные календари с работами именитых фотографов, выполненными на пластике.
В прошлом году это были снимки знаменитой японки Кимико Йошиды. В этом году – Сергея Борисова. Кроме того, у меня очень много фотографий признанных мэтров, снимавших балет. Александра Макарова, например. В 1995 году он сам подошел ко мне и подарил три свои фотографии. Две из них я потом кому-то отдал, одна осталась. Через три года его не стало… Очень жаль, потому что фотограф был первоклассный, где теперь его архив – неизвестно. Есть фотографии Леонида Тимофеевича Жданова, чьи альбомы, посвященные балету, изданы по всему миру. Он сам был балетным танцовщиком, рано увлекся фотографией, чуть ли не с 40-х годов. У него потрясающая коллекция снимков.
– Из современных балетных фотографов кого можете отметить?
– Есть два человека в мире балетной фотографии, которых я очень люблю – Игорь Захаркин и Михаил Логвинов. Игорь одно время был моим коллегой. Поэтому его фотографии балета идеальны всегда. А Логвинов обладает природным чутьем, нечеловеческим чувством движения. В каких театрах, и каких только артистов он ни снимал! Ведь сложность съемки балета в чем?! С точки зрения фотографии кадр может быть гениальным: падает светотень, здесь отражается то, там отражается это…
А с точки зрения балета – чудовищным! Людей, которые понимают балетную специфику и специфику съемки – единицы! Как правило, самые лучшие фотографы балета – те, кто когда-то занимался им сам. Чутьем от природы мало кто обладает. Среди таких мой школьный друг Вова Глынин – один из самых гламурных персонажей в мире фотографии на сегодняшний день. Свои первые уроки по фотографии он проводил на мне.
Одно время у меня были длинные красивые волосы до плеч, которые я растил для роли. Исполнив ее, собирался их отстричь, потому что танцевать с такой прической очень тяжело. Вова попросил попозировать ему – в таком он был восторге от моей прически. Мы пошли домой, натянули простынь, он как-то по особому расставил торшеры… Съемка прошла настолько удачно, что одна из этих фотографий много лет являлась эмблемой фирмы «Гришко», производителя балетной одежды.
– Слышала, вы досадуете на то, что, просматривая видеозаписи со своими выступлениями, не ощущаете той энергетики, которая царит в тот момент в зале и на сцене… Может ли эти эмоции передать фотография?
– Видеозапись мне безразлична. Я смотрю на себя лишь с точки зрения балетной техники – насколько хорошо я выполнил те или иные движения. Для меня это важно. Ведь я живой человек! Например, сегодня хорошая погода, а завтра плохая – перепад, начинаются проблемы с давлением. А надо прыгать в воздухе, вращаться. И не дай Бог оступиться! Миллион людей побежит кричать «Акела промахнулся!». Что касается фотографии – передать энергетику танца удается только великим мастерам. Аведон, к примеру, передавал, прежде всего, суть. Он меня потряс фотографиями Плисецкой. Кто ее только не снимал! Но лучше него, с моей точки зрения, ее не запечатлел никто. Он и оттенки подобрал соответствующие – от светло-серого до черного, ни одного светлого пятна нет. Это настроенческая вещь, раскрывающая всю суть Майи Михайловны.
– А можно ли подзарядиться энергией от фотографии?
– У Марианны Сардаровой дома при входе в квартиру висит огромная фотография – пластификат с изображением весенних цветов Фишли и Уайса Я улыбаюсь каждый раз, как ее вижу. Этот снимок настолько здорово сделан, что им можно любоваться часами! Здесь важную роль играет и размер. Бывали случаи, когда мне показывали мои фотографии, и я понимал, что они неудачны. Взяв ручку, я прямо на снимках рисовал, как их надо обрезать: эти кадры потом висели на выставках. У меня природное балетное чутье в плане того, как вписаться в пространство, координации, глазомера. Когда я готовлю роль, четко представляю, как буду выглядеть на расстоянии. Приезжая на гастроли, всегда иду в зрительный зал посмотреть как из него видна сцена. И после этого точно знаю, какого размера мне подрисовать себе глаз, чтобы всем было видно, куда я поворачиваю зрачок. Кстати, моему увлечению фотографией способствовало и то, что я, показывая гримеру фотографии Греты Гарбо, Марлен Дитрих, просил его нарисовать мне такой же глаз, или тень на лице, чтобы при повороте она всегда играла, автоматически создавая из меня отрицательный персонаж.
– Насчет кадрирования – ничего удивительного. Ведь вы же творческий человек…
– Вы знаете, сколько вокруг творческих людей?! При этом, многие из них, будучи танцовщиками и балетмейстерами, ничего не понимают в композиции. Да, что в композиции – не все артисты балета слух имеют! (Смеется).
Я иной раз сам удивляюсь. Например, когда шла работа над книгой обо мне, то мне пришлось самому заниматься дизайном и объяснять специалисту, что и какого размера должно быть.
– Речь идет о фотоальбоме «Николай Цискаридзе. Мгновения», который вышел год назад? Как пришла идея создания этой книги?
– Это было счастливое стечение обстоятельств. В плане танца, я безумно удобный объект для фотографирования. У меня нет «мертвых» фотографий – тех, которые сделаны специально – «одели костюм, встали в позу». Хотя, нет. Есть один фотограф, которого я обожаю – японец Хиде Мисета. Так вот он даже постановочные кадры, которые часто нужны для обложек журналов, всегда снимает шедеврально – и с балетной точки зрения и в плане фотографии.
– Вернемся к книге…
– Меня фотографировали все и вся. Было обидно, что снимки просто лежат у меня дома кучами. Так возникла идея издать альбом. Его оформление, как уже упоминалось,я взял в свои руки – был нанят известный дизайнер, но меня его работа не устраивала. Опять-таки важна была «балетность». Я понимал, что этот альбом будут листать люди, связанные с этим видом искусства, любящие балет. И хотел, чтобы каждый разворот был – «Ах!». С точки зрения фотографии, все, что я делаю в воздухе – это «Ах!». Но это еще надо уметь преподнести!
Еще по теме здесь: Отношения.
Источник: Старинные фото .