Лингвистическое созвучие фамилий Пушкин и Плюшкин — не просто случайность, а глубокий символ. Оно отражает возможную метаморфозу творческого начала в его противоположность. Известно, что после кончины Пушкина Гоголь внёс правки в образ Хлестакова, стараясь убрать слишком явные отсылки к бунтарскому духу своего наставника. Однако писатель так и не смог отделаться от мысли о внутренней скупости, таящейся в глубине гения, — той самой, что способна превратить щедрость таланта в мелочную расчетливость.
Кухня Плюшкина: трофеи прошлого и экономия будущего
Представьте, что вы заходите на кухню к Плюшкину. Вас встречает не уют, а музей былых побед, где каждая вещь — напоминание о том, кем хозяин мог бы быть, но не стал. Корень проблемы — в «экономии идей». Мы наивно полагаем, что вдохновение, посетившее нас вчера, обязательно вернётся сегодня и завтра. А когда оно не приходит, мы начинаем беречь остатки, скупиться на замыслы. Не в этом ли заключается главная трагедия: превращение из Пушкина в Плюшкина? Именно это перерождение творческой щедрости в бережливый расчёт, по-видимому, так тревожило Гоголя в его великом друге. Эхо этих размышлений позже отзовётся в философских спорах на советских кухнях разных десятилетий.
Кухни как символ новой эпохи
Хочется отметить, что за последнее десятилетие упорного труда именно наши кухни, в отличие от многих других отраслей, сумели в полной мере впитать энергию перемен. Они накопили уникальный, ни с чем не сравнимый опыт порождения и воплощения идей. Да, иногда в ход идут иностранные названия — как маркетинговый ход для привлечения покупателя, жаждущего заморской экзотики. Но, поверьте человеку, который пишет о кухнях более десяти лет: это производство состоялось. Оно рождает подлинные шедевры, масштаб которых поражает. Не будем упоминать зарубежные бренды, раз речь о русском слове, но смело можно утверждать: у нас есть модели, которые превосходят западные аналоги и по эстетике, и по качеству исполнения.
Гордость нации: от балета до кухонных гарнитуров
Я испытываю искреннюю гордость за отечественные кухни, подобно тому, как мы гордимся нашим балетом, цирком или поэзией. Кухонное производство, пожалуй, — единственная сфера, которую мы построили «с нуля» в новых экономических условиях, воспользовавшись свободой предпринимательства, и вывели на современный мировой уровень. В искусстве создания кухонь мы — гении, мы — Пушкины.
Тень Плюшкина: когда идеям не хватает ресурсов
Но тень Плюшкина всё же тревожит. Наступает момент, когда, имея блестящие идеи, мы начинаем ужасно экономить на их реализации. К счастью, этот этап в полной мере ещё не наступил. Значит, мы живём и будем жить. Ведь кухню создают там, где любят и ценят еду и общение. Мы — страна, богатая и идеями, и ресурсами, но часто жертвующая материальным во имя идеального. Впрочем, это уже философия, выходящая далеко за рамки кухонного дизайна.
Зайдите на кухню к Плюшкину, и вы сразу же почувствуете радость былых побед. Важно, кем он стал, но интереснее, кем он был. Экономия идей - это главное, что не позволяет нам жить счастливо, и что позволяет Пушкину стать Плюшкиным. Мы думаем, так пришла вчера идея, пришла сегодня и придет и завтра. А она не приходит, и мы начинаем экономить. Хотите сказать, мы теперь не Пушкины, мы теперь Плюшкины? Вот что волновало Гоголя в Пушкине! Перерождение гениальности в экономию. Это потом вспомнят на кухнях 60-х, 70-х, 80-х, 90-х годов.
Хочу сказать, что за десятилетие честного непрестанного труда наши кухни, в отличие от автомобилей, действительно впитали в себя энергию перестройки и накопили ни с чем несравнимый опыт возникновения идей. Возможно, они пользуются названиями стран, как брендами, как возможностью завлечь к себе дополнительного покупателя, падкого на иностранные названия.
Но поверьте мне, читающему и пишущему о кухнях уже больше десяти лет, что эта отрасль как производство уже состоялась. Она создает шедевры немыслимого масштаба. Не будем называть иностранных имен, коль речь идет о русском языке, но я бы сказал, что у нас есть модели, которые превосходят сделанное там и по виду, и по качеству.
Я горжусь нашими кухнями, как можно гордиться нашим балетом, нашим цирком и нашими стихами. Кухни, пожалуй, - это единственное производство, которое мы сделали, воспользовавшись свободой предпринимательства, от нуля до современных высот. В создании кухонь мы - гении, мы - Пушкины.
Вот только Плюшкин коробит сознание. Наступает момент, когда при наличии замечательных идей мы начинаем страшно экономить. Хотя, кстати, это еще и не началось. Значит живем. И будем жить. Потому что кухню делают там, где едят. Мы не хотим отказываться от идей, мы начинаем экономить на ресурсах для их воплощения. Мы - страна идей и страна ресурсов, всегда поступаемся материальным ради идеального. Но это уже к кухням отношения не имеет.