Вспомним знаменитую хвастливую реплику Хлестакова из гоголевской комедии? Он утверждал: «Все это, что было под именем барона Брамбеуса, "Фрегат надежды" и "Московский телеграф"... Все это я написал». Ответ Анны Андреевны — «Так это вы были Брамбеус?» — поразителен. Её удивил не сам факт знакомства с этим именем, а встреча с его носителем. Интересно, что если бы Хлестаков назвался Шекспиром или Байроном, провинциальная дама, скорее всего, лишь недоуменно пожала бы плечами. Однако слава барона Брамбеуса была столь велика, что достигла даже самых отдалённых уголков Российской империи.
Издательский замысел Александра Смирдина
Действительно, в России первой половины XIX века сложно найти более популярного рассказчика увлекательных историй. Его талант признавали такие критики, как Чернышевский и Писарев, а сам Александр Пушкин отзывался о нём с большой симпатией. Уже одни названия его произведений будоражили воображение: «Фантастические путешествия барона Брамбеуса», «Записки домового», «Заколдованный клад», «Большой выход у Сатаны»... Любопытство заставляло читателя непременно раскрыть книгу. Но кто же скрывался за этим псевдонимом, ставшим достойным наследником традиций барона Мюнхгаузена?
Известный петербургский издатель Александр Филиппович Смирдин, тот самый, который, по словам Хлестакова, давал «сорок тысяч», сочетал в себе искреннюю любовь к литературе и желание собрать под своим крылом лучших писателей эпохи. С этой целью он начал издавать альманах «Новоселье». В его первом выпуске в 1833 году участвовали Пушкин, Гоголь, Крылов, Жуковский, Вяземский, Баратынский... И среди этих громких имён появилось новое, пока никому не известное и звучавшее весьма экзотично — барон Брамбеус. Вскоре вышла отдельная книга, имевшая оглушительный успех, — «Фантастические путешествия барона Брамбеуса». Автор, открыто указывая на родство со своим знаменитым предшественником, предварил издание эпиграфом: «A chaque baron sa fantaisie» («У всякого барона своя фантазия»).
То было время, когда писатели любили скрываться за вымышленными именами. Пушкин публиковался как Белкин и Тит Космократов, Одоевский — как Ириней Гомозейка, Гоголь — как Рудый Панько... А кто же стоял за маской весёлого фантазёра и неутомимого путешественника?
Личность за маской: Осип-Юлиан Сенковский
Его настоящее имя — Осип-Юлиан Иванович Сенковский. Будущий Брамбеус, поляк по происхождению, родился в Литве 19 марта 1800 года. Он принадлежал к старинному шляхетскому роду Сарбевских; его предок, Матвей-Казимир Сарбевский, в XVII веке был признан лучшим латинским поэтом, «новым Горацием», и удостоился поэтического венца в Риме. Осип также с юности проявлял интерес к словесности. В Минском коллегиуме он изучал классические языки, а затем увлёкся культурой Востока. Уже в 18 лет он перевёл с арабского на польский басни Лукиана, а затем подготовил обзор сборника Хафиза с персидского оригинала. Оба труда были опубликованы и получили заслуженное признание.
В 1819 году Сенковский отправился в длительное путешествие по Турции, Сирии и Египту, где продолжал совершенствовать свои языковые навыки, став настоящим полиглотом. Он овладел сирийским, итальянским, новогреческим, сербским, тибетским, монгольским и китайским языками. Параллельно он глубоко изучал восточные религии, литературу, обычаи и легенды. В Турции ему поступило предложение о сотрудничестве от русской дипломатической миссии, которое он принял.
В 1821 году Сенковский прибыл в Петербург и был назначен переводчиком в Коллегию иностранных дел. Его экзаменатор, известный востоковед академик Х.Д. Френ, отметил, что познания молодого человека превосходят его собственные. Естественно, на должности переводчика талантливый учёный надолго не задержался. Уже в 1822 году он стал профессором Санкт-Петербургского университета, фактическим основателем и главой прославленной в будущем школы русского востоковедения. Однако одной лишь научной деятельности Сенковскому было мало — его неудержимо влекло к литературному творчеству.
Происхождение псевдонима
Жена профессора, Аделаида Александровна Сенковская, так объясняла происхождение псевдонима: «Таинственное имя Брамбеуса, впоследствии так прославившееся, происходит из такого тёмного источника, что, вероятно, никто никогда не подумал бы отыскивать его там, откуда оно взято.
У нас жил лакей по имени Григорий, добрый и смышлёный молодой человек, чьи наивные выходки часто нас смешили. Однажды, например, он настаивал на том, чтобы подавать гостям блюда в порядке, противоположном предписанному, объясняя: "Извините, я не могу иначе. Я подаю по солнцу!"
Этот человек страстно любил читать. Была у него одна особенно любимая книга... Героем её был испанский король Брамбеус, а героиней — королева Брамбилла. Григорий так увлекался чтением, что порой не слышал, когда его зовёт Осип Иванович. Мой муж из любопытства взял эту потрёпанную книжку, полистал её, и с тех пор, особенно когда лакей допускал какую-нибудь оплошность, он в шутку называл его: "Брамбеус, ах ты брамбеус этакой!" Это имя, так часто звучавшее в доме, первым пришло ему на ум, когда потребовался псевдоним. Оно было выбрано просто потому, что оказалось под рукой».
Мир произведений Брамбеуса
В «Фантастических путешествиях», написанных от первого лица, приключения барона граничат с абсолютной невероятностью. Оказавшись в Турции, он влюбляется в местную красавицу, в пылу страсти опрокидывает жаровню и становится виновником пожара, уничтожившего 10 тысяч домов. После этого, разочаровавшись в романтике, он отправляется на Медвежий остров. Там вместе с другом, доктором Шпурцманом, он находит пещеру с загадочными иероглифами. Вместе они расшифровывают историю о столкновении Земли с кометой и последовавшем за ним всемирном потопе. Правда, позже выясняется, что приятели, уверенные в своём великом открытии, «читали» не иероглифы, а сталагмиты.
Разочарованный Брамбеус предпринимает «Сентиментальное путешествие на гору Этну». Там ревнивый швед сталкивает его в жерло вулкана, и барон попадает в центр Земли, где всё устроено наоборот, буквально вверх ногами. Там он берёт «жену навыворот», устраивает «хозяйство вверх дном» и заводит «детей опрокидью», после чего через Везувий выбрасывается обратно на поверхность.
Что это — просто забавные сказки в духе Мюнхгаузена? На первый взгляд, да. Однако при более внимательном рассмотрении становится ясной тонкая сатира на нравы и даже научные теории (как в истории с «иероглифами») эпохи Сенковского. А в повести «Аукцион» автор переходит к прямой, жёсткой и горькой насмешке. В ней описывается торги, на которых с молотка идёт «весь белый свет», а барон Брамбеус выступает в роли аукциониста. На продажу выставлено всё: люди, ум, науки, слава, правосудие, счастье...
Редакторский талант Сенковского
Вслед за альманахом «Новоселье» Смирдин приступил к изданию «толстого» журнала «Библиотека для чтения». Главным редактором был приглашён Сенковский. Он подошёл к делу с огромной ответственностью, стремясь создать единый стиль и целостный ансамбль издания. Каждую статью он рассматривал не как отдельный материал, а как важный компонент общего замысла. Новым для русской публики был и беспрецедентный уровень аккуратности Сенковского-редактора: журнал всегда доставлялся подписчикам точно в срок. Бывало, рассыльные, боясь гнева редактора, переправлялись через Неву даже во время ледохода, рискуя жизнью.
Как это часто бывает, у нового журнала сразу появились недоброжелатели и завистники. Именно их резко одёрнул Пушкин, безоговорочно встав на защиту Сенковского: «Признайтесь, что нападения ваши на г. Сенковского не весьма основательны. Многие из его статей, пропущенных вами без внимания, достойны были занять место в лучших из европейских журналов».
Напряжённая, беспрерывная работа серьёзно подорвала здоровье Сенковского. В 1843 году он писал своей сотруднице Е.Н. Ахматовой: «Моя преждевременная смерть была бы очень выгодна для меня... Я знаю это и чувствую также, что если проживу дольше, если дотяну до старости, всё это изотрётся, завянет, обесцветится, пропадёт безвозвратно... Никто не станет жалеть о старике, обманувшем ожидания молодости...»
В 1848 году Сенковский перенёс тяжёлую болезнь и оставил пост редактора. Практически разорившись, в середине 1850-х он был вынужден снова взяться за перо и до конца своих дней писал «Листки барона Брамбеуса» для журнала «Сын Отечества», которые имели оглушительный успех.
Осип Иванович Сенковский скончался 4 марта 1858 года. На его рабочем столе остался недописанный «Листок».
Изобретатель и энтузиаст
Последние годы жизни Сенковский провёл очень уединённо. Он занимался музыкой, химией, астрономией, фотографией, гальванопластикой, выводил в своём саду новые виды растений. Также он увлекался музыкальным изобретательством — например, сконструировал необычную пятиструнную скрипку. А в 1842 году Сенковский задумал создать «оркестрион» — музыкальный инструмент, способный заменить целый оркестр. Он нанял и поселил в своём доме известного фортепианного мастера и четырёх рабочих. «Оркестрион» постоянно переделывался и требовал огромных затрат, вгоняя изобретателя в большие долги. После нескольких лет работы гигантский механизм высотой в два этажа, сочетавший в себе сложные клавиатуры, духовые и струнные инструменты, множество смычков, мехов и педалей, был наконец готов. Но он оказался настолько сложным, что играть на нём могла лишь жена Сенковского, исполняя несколько простых мелодий. Вскоре изобретатель нашёл в своей машине недостатки, разобрал её и... больше не стал собирать заново.
История с «оркестрионом» как нельзя лучше отражает характер неутомимого барона Брамбеуса. Интерес к самому барону в русском обществе после смерти автора постепенно угас, и вскоре о нём почти забыли. В наши дни произведения Сенковского снова издаются, хотя и не столь массово. Прочтите эти увлекательные книги — не пожалеете!
Андрей БЫСТРОВ
Тайны ХХ века №38 (сентябрь 2013)