Был тот самый ясный сентябрьский день, когда душа просится в лес — с корзинкой, ножом и детской радостью от каждого найденного гриба. Илья мечтал о таком дне: о криках «Аннушка!» — «Я здесь, Илюша!», о единении с природой и о домашней грибной похлёбке, густой, щедрой, со свежей сметаной. Он смотрел на жену — полную, домашнюю, родную — и думал, что давно мог бы купить любые грибы, но они выбирали кайф «тихой охоты». Звонок телефона разрушил эти планы.
Звонила младшая сестра Наташа, на грани истерики. Её муж Слава ушёл. Илья, помня о любви покойной матери к сестре, хотя и не любивший вмешиваться в чужие дела, решил лететь. «Аннушка, охота отменяется», — сказал он жене, которая, привыкнув жить в унисон с ним, тут же начала собирать вещи.
Во Владивостоке: слёзы и цинизм
Наташа, которую Илья помнил юной, открыла дверь усталой, измождённой женщиной. Она рыдала, металась между ненавистью к «негодяю» Славе и ностальгией по былому. Её желание было простым и горьким: чтобы муж вернулся, несмотря ни на что. «Мне без него тошнёхонько-о!» — выла она.
Илья отправился к Славе. Тот, получив в наследство квартиру, почувствовал вкус к «второй молодости». За рюмкой коньяка он откровенничал: чувств к жене нет уже лет пятнадцать, были измены, но ради детей терпел. А теперь — свобода. «Что в ней уже нравится может?» — цинично спрашивал он, глядя на Илью как на собрата по несчастью. Он был уверен, что успешный Илья с его деньгами тоже «держал гарем».
Испытание верности: воспоминание, которое всё решило
Илья ответил неожиданно, почти по-поэтичному: «Анна у меня одна. Словно в ночи луна». Слава не верил, называл это аномалией. И тогда Илья сказал главное: «Есть в памяти такое... своё». Он не стал рассказывать, но в самолёте, возвращаясь домой, это воспоминание нахлынуло с новой силой.
Это были лихие 90-е. Они с Аней, потеряв все деньги, жили в его квартире с двумя детьми, парализованной матерью и стареющим дедом. Чтобы прокормить семью, Анна пошла торговать на рынок. Однажды зимой Илья зашёл к ней. Она стояла за прилавком в старой шубе, валенках и митенках — перчатках без пальцев. Периодически она дышала на свои покрасневшие, замёрзшие пальцы, пытаясь согреть их. Это зрелище перевернуло его мир. Именно тогда он ушёл с завода и начал свой бизнес — сначала с автомобилями, потом с пластиковыми окнами — чтобы его Аннушка больше никогда не мёрзла.
Искушение и выбор
Позже, когда пришли деньги и успех, Анна располнела, что очень её огорчало. На Илью, солидного и обеспеченного, заглядывались молодые женщины. Однажды он подвёз промокшую девушку — красивую, ухоженную, с нежными руками. Она кокетливо поднесла свои наманикюренные пальчики к губам: «Я так замёрзла!» И в этот миг в памяти Ильи вспыхнул тот самый образ: рынок, зима, дыхание Анны над её обмороженными пальцами в дырявых митенках. Флирт мгновенно умер. Он довёз девушку, даже не спросив имени.
Вернувшись из Владивостока, он пил чай с Аней, обсуждая, как помочь Наташе — дать крупную сумму, чтобы купить мужа, или платить пособие. Анна, всегда добрая, советовала помочь, если это нужно для счастья сестры. «Я Славке сказал, что ты у меня одна, — сказал Илья, целуя жену, — но забыл сказать самое главное». «Что же?» — «Что я об этом ни капельки не жалею».
P.S. Автор вспоминает, как в самые голодные времена Анна принесла им банку тушёнки и стакан риса — богатство, равное золотому слитку. Это была не просто еда. Это была любовь, которая согревает сильнее любого огня и которую не купишь ни за какие деньги.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
#семейные отношения #реальные истории, рассказы #пожилой возраст #семья любовь отношения
Еще по теме здесь: Отношения.
Источник: Он помнит её замёрзшие пальчики.