Передо мной открывается бескрайнее золотое поле, словно ожившая иллюстрация из первой главы книги. Взгляд скользит по колосьям, и среди них замечается рыжий кошачий хвост. Сквозь море спелых злаков ко мне приближается рыжий кот. Существует мнение, что Тоскану следует изображать вином на холсте, используя десятки оттенков красного, чтобы навсегда запечатлеть в памяти её закаты. Смогу ли я описать этот закат? Вряд ли. Но Кэтти смогла. На её картине нашлось место и солнцу, и полю, и рыжему коту, и силуэту девушки. А ещё там, в тени одинокого дерева, посреди золотого моря, двое играют в «ночной дозор». Это картина, но у Италии есть ещё и звучание.
Мелодия итальянской жизни
Как же звучит Италия?
— Синьор Мармуджи?
Так зовут моего нового знакомого. Он, между прочим, писатель-фантаст с мировым именем. Обратитесь к нему с должным почтением, и в ответ услышите:
— Фабьяна Спаньоллета, ваш новый адвокат.
Имя Фабьяна отсылает к древнеримскому полководцу Квинту Фабию. В воображении возникают чеканный шаг легионеров, манипулы, проходящие строем. Они — лишь тени прошлого, гигантские и грозные, купившие память о себе кровью. А в тени Фабия стоит она — Фабьяна. Подобно своему тёзке-стратегу, ей предстоит сразиться с «германскими варварами», в лице северянки Эсмеральды, и одержать победу.
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
Что происходит? Мы покинули суетливый Милан с его судами и призраками прошлого. О, Кэтти, это чудо — вы подарили нам лето в провинции! Пока я читаю Бродского, размышляя о переходе к Плинию, мой спутник, синьор Мармуджи, завёл знакомство с местным котом. С присущей ему выдумкой он называет зверя Аранчино. Шутник. Кот, кажется, говорит ему:
- Signore, ho fame. (Синьор, я голоден.)
Мармуджи гладит его по голове, как это делали испокон веков. В его лукавстве есть что-то удобное для сокрытия в бороде, особенно если ты писатель-фантаст с мировым именем. Солнце Тосканы располагает к ленивой созерцательности, и я чувствую себя стариком, медленно перелистывая страницы: седьмая глава, восьмая, девятая. Мимо кафе проходит Доминико, приветливо машущий нам рукой. Мостовая под его ногами будто стекает с холма. Доминико удаляется, постепенно исчезая из виду: сначала ноги, потом спина, и наконец — соломенная шляпа. Мармуджи возвращается к столику — они с котом решили жить вместе.
Виноградники, шахматы и ускользающее время
Я не видел синьора Мармуджи несколько дней. За это время он успел упасть с дерева, а я узнал, что «аранчино» — это ещё и блюдо сицилийской кухни. Интересно, не собирается ли сеньор приготовить своего кота с мелкими апельсинами? Я гулял среди виноградников, научился с чувством произносить «Мамма мия» и добрался до десятой главы. Определённо, в Тоскане хорошо. Надо отдать должное — Кэтти пишет прекрасно.
В город приехала Фабьяна. Я подчёркнуто вежлив с ней, называя исключительно «сеньора Фискетти». Кажется, я неправильно запомнил её фамилию, но ей всё равно — она не замечает. Фабьяна по уши влюблена в Мармуджи. В его присутствии она говорит глупости, он в её присутствии — тоже. Я делаю вид, что не замечаю этого, и играю в шахматы с Аранчино. Он только что взял моего белопольного слона. Воздух над полями дрожит, как в кино, и у горизонта… Я кладу голову на сцепленные ладони, глядя вдаль с веранды. Ещё мгновение — и из этой вибрации явятся всадники, и первый из них, с белыми перьями на этрусском шлеме, покажется мне смутно знакомым. Кот недоволен, он тычет меня лапой в плечо: ходи, мол.
Главы пролетели незаметно, наступила четырнадцатая. Аранчино за рюмкой хереса заявил мне, что Мармуджи слаб на передок. Он сказал:
-Questo uomo è un donnaiolo! (Этот мужчина — бабник!)
Готов переспать с любой встречной, стоит только мелькнуть бедру в разрезе юбки. Вокруг него постоянно вертятся смазливые дамочки, которые водят его вокруг пальца. Кот говорит дело. На душе стало тоскливо — осталось всего 15 глав, и мне пора уезжать. Половина пути уже позади.
Эпилог: прощание с солнцем
Мой отдых в Тоскане пошёл по классическому сценарию любого отпуска. Стоит только миновать половине счастливых дней, как время начинает неумолимо ускоряться. Ты не успеваешь оглянуться, как уже читаешь благодарности на последней странице. Спасибо, Кэтти, за Тоскану — было прекрасно. И я ни слова не сказал про попугая. Прощай, городок на юге Италии. Здравствуй, снегопад и слякоть родных пенатов.
Речь идёт о книге «Тоскана, нарисованная вином».
Познакомиться с автором и другими её произведениями можно на Литмаркете и Литресе, а также на страничке «Романтичные книги об Италии».
Авторство: Пёс-самурай.
Больше интересных статей здесь: Отношения.
Источник статьи: Звук и цвет Италии.