Смола на дереве застыла янтарными шариками. В одном из них навеки застыл крупный чёрный жук с раскинутыми усами, будто замер в последней попытке вырваться. Он боролся, цеплялся, но смола оказалась сильнее. Дерево с голубоватой хвоей казалось древним божеством, и девочка мысленно просила у него помощи.
Её губы коснулись тёплой, шершавой коры. Любопытный взгляд скользнул в тёмную щель в стволе.
— Когда-нибудь я тоже стану деревом. Таким же, как ты! Или жуком? Нет, уж лучше деревом!
Кора пахла резко и сладко, напоминая тропический фрукт. Возникало желание лизнуть её или вдохнуть этот аромат полной грудью, напиться им. Напиться... Нет, об этом думать было нельзя. Гораздо лучше было вообразить себя деревом. Для этого достаточно было закрыть глаза и...
Мечты о покое
Ты больше ничего не ищешь. Даже воду! У тебя много ветвей-рук, а ног нет вовсе, потому что тебе некуда спешить. Ты всегда на своём месте. Тебе нужен только солнечный свет, а он доступен всем. Просто тянешься к небу, и этого достаточно.
— Легко быть деревом, правда, папуся?
Отец, которого она называла «папуся», в это время разглядывал у подножия дерева груду пустых шишек и скорлупок. Он ворошил их палкой.
— Ты что-то ищешь?
Девочка подняла круглую розовую шишку и бурую, рядом лежали длинные, похожие на почерневшие колоски. Все они были сухими и пустыми.
— Ни единого ростка! — сокрушённо покачал головой отец.
«Каждый год деревья роняют семена на бесплодный камень, надеясь на редкую каплю дождя. И всё напрасно! Семена сжигает солнце, склёвывают птицы или утаскивают в норы грызуны. А сами деревья уже очень стары. Возможно, они росли здесь ещё до того, как появились эти пески и камни, в другую эпоху, когда шли дожди, паслись стада и люди были иными...»
Так думал Рэм, про себя. Мысли приходили и уходили сами собой, как рыбы в глубине. Родись он деревом — было бы проще?
— Папуся, смотри, нашла! — девочка взволнованно замахала рукой, указывая пальцем под ноги.
Отец подошёл, наклонился и разглядел. Это был крошечный зелёный росток, уже выпустивший на конце две мягкие хвоинки. Несмотря на засуху, он упрямо тянулся вверх, уцепившись корешками за голый выступ серого валуна.
И не разумом, а каким-то глубинным, почти животным чутьём Рэм ощутил незримую связь между этим древним кипарисом, его юным отпрыском и ими самими. Теперь их судьбы переплелись. Что произойдёт с деревьями, то случится и с ними. Это открытие не пугало и не радовало, а лишь удивляло своей очевидной простотой.
***
Дорога и тени
Они снова двинулись в путь. Белая верблюдица Дзембо нехотя ступала по камням. Со стороны могло показаться, что отец с дочерью просто любуются суровыми красотами плато Тассилин-Адджер. Пейзаж и впрямь был неземным, лунным: круглые впадины, камни причудливых форм, игра света и тени. О земной жизни напоминали лишь силуэты древних, скрюченных кипарисов да две ползущие по камням тени — человека и верблюда.
Девочка, которую звали Акеч, крепко держалась за скрипучие поручни старого седла, её тень сливалась с тенью верблюжьего горба. Она беспокойно ёрзала, постоянно оглядываясь назад, и наконец Рэм не выдержал.
— Что ты там вертишься, Акеч? — строго спросил он.
— Они всё время идут за нами! — сказала она и снова обернулась.
Рэм внимательно осмотрелся — ничего, кроме камней и едва заметных следов в пыли.
— Ты кого-то видишь?
— Да. Там идут Эми, и мамочка, и дядя Фарадж теперь с ними. Они идут за нами. Эми такая глупая! Бегает то направо, то налево и всё время блеет.
— Но я никого не вижу.
— Конечно, ты не можешь их видеть. А я хочу быть с ними рядом.
В этот момент она напоминала маленькую нахохлившуюся птичку.
— Скажи, а Равиль и Ака? Они с ними? Ты видишь своих братьев?
— Нет. Я не вижу их.
Рэм лишь кивнул и зашагал дальше.
Через несколько минут над пустыней пронёсся знакомый свистящий звук. Высоко в небе промчалась стремительная железная птица — самолёт. Появился внезапно и так же внезапно исчез, словно улетел в свой далёкий, блестящий мир.
— Нас ищут, папуся? — в глазах девочки мелькнула надежда.
Рэм остановился, замученный проклятой одышкой. Возможно, поэтому ответил жёстко.
— Нет, Акеч. Вряд ли те люди в самолёте вообще знают о нашем существовании.
Тогда она сверкнула глазами и упрямо подняла подбородок. Это был её тихий бунт. Но ни отец, ни верблюдица не поняли этого. Отец сидел, сгорбившись, а Дзембо лишь шевелила ноздрями и вздыхала.
— Я не иду дальше!
Не дожидаясь ответа, девочка побежала назад, туда, откуда их только что привезла на своём тощем горбу белая верблюдица.
— Стой, Акеч! Куда это ты?
Маленькая фигурка скрылась за большим чёрным камнем. Рывком поднявшись, Рэм кинулся за ней. Споткнулся, упал, отбросил в сторону сонного скорпиона, побежал, пыхтя и потирая ушибленное место. Догнал, развернул её к себе и пристально посмотрел дочери в глаза.
Главный разговор
Так они и стояли, глядя друг на друга, высокий измождённый мужчина и хрупкая девочка. Отец и дочь.
Обратите внимание: Строение лба может многое рассказать о характере человека!.
Два человека посреди великой пустыни. Во всём мире у девочки не было никого, кроме отца, а у отца не оставалось никого, кроме дочери.— Ты думаешь, мы умрём? — спросила дочь.
— Я так не думаю.
— Мы уже всех потеряли! Зачем всё это? Куда мы идём?
— Я не знаю, — честно признался Рэм. — Прости, но это правда! Я надеюсь, где-то здесь должен быть колодец. Но я не знаю, где именно...
— Значит, ты идёшь наугад?
— Да...
— А если впереди ничего нет, ты остановишься?
— Нет.
Рэм лихорадочно искал нужные слова. Такие, чтобы ребёнок мог понять. Понять что? Этого он и сам толком не мог объяснить. Ему всегда не хватало красноречия, а этот разговор мог стать самым важным. Вопрос задала дочь.
— Много людей сейчас в пути?
— Да.
— Сколько?
— Миллионы!
Она улыбнулась.
— Маленькие девочки тоже в пути? И все ищут воду?
— Да.
— Папусь, я всё понимаю. Но... я так устала. И знаешь, что я решила?
Она вздохнула.
— Что же?
— Давай пойдём разными дорогами. Вы с Дзембо идите искать колодец, а я вернусь туда, откуда всё началось — в нашу деревню! Я так решила.
— Иди ко мне, — он взял её на руки. Она была всего лишь глупым, выбившимся из сил птенцом. — Ничего не получится, Акеч. Нет такой дороги назад. Есть другие пути, а этой — нет.
Дочка нахмурилась, и он поспешил утешить её.
— Каждый ищет свой путь, и мы найдём свой. Рано или поздно.
— Почему ты не убил меня, ведь я родилась в засуху?
— Мама очень хотела оставить тебя.
— А ты?
— Я согласился.
— Ради мамочки?
— Да, но я ни разу не пожалел об этом.
— Папусь, а куда мы завтра пойдём?
— Куда-нибудь подальше...
Она уже дремала у него на руках. Близился закат. Сегодня они никуда не пойдут. Заночуют прямо здесь, у чёрного камня. Тем, кто в пути, больше всего нужен отдых.
***
Ночь и надежда
Боль под левым ребром шевельнулась, будто пробуждаясь, и стала нарастать, стальным обручем сжимая грудь. Рэм попытался сесть и не смог. Он слушал ровное дыхание девочки, её тихие поскуливания во сне, и внутри у него холодело.
Смерти он не боялся. «Смерть точно луна, кто видел её спину?» — вспомнилась ему африканская пословица. Но как оставить ребёнка одного среди этих каменных глыб? Без воды, без помощи? Как не обмануть её надежду в самый последний момент? Разве смерть интересуют чьи-то планы?
Она обязательно выживет, в этом он не сомневался. Эта тщедушная девочка, рождённая в засуху! Выживет, как тот маленький кипарис на голом камне. Впереди у неё долгая жизнь. Да, пути бывают разными — длинными и короткими...
— Акеч, — позвал он сдавленным шёпотом. Боль становилась нестерпимой, разливалась по груди, отдавала в левую руку, грызла плечо, мешала дышать. — Акххх... — просипел он.
Он хотел сказать ей, что воды в термосе хватит ещё на два дня. Но не успел.
Акеч впервые увидела дождь во сне. Сон был ярким и звонким. Крупные капли барабанили с неба. Папуся подкидывал её вверх и ловил. Они смеялись. Капли превращались в ручейки, а потом вокруг не было ничего, кроме шума и плеска низвергающейся с небес воды.
Эпилог: спасение
— Вам лучше? Я очень рада. Мы вовремя вас обнаружили. Вы были в коме. Ещё немного — и ваше сердце могло остановиться. Девочка бредила. А верблюд выпил сорок литров воды за несколько секунд. Удивительное животное!
Стройная женщина с добрым лицом в синей куртке улыбалась. Рэм сидел на раскладушке. Из-за тентовой перегородки доносились петухи, блеяние коз, голоса женщин и детский плач. Это был лагерь для беженцев, организованный совместными усилиями Красного Креста и католической конгрегации сестёр Милосердия. Целый городок с налаженным бытом. Самое главное — воду сюда регулярно привозили цистернами. Некоторые семьи жили здесь годами, ежедневно благодаря в молитвах мадам Кушнер и сестёр за спасение. Собственно, кроме жизни, у них больше ничего и не оставалось.
— Ваша дочка — умница! — похвалила Акеч мадам Кушнер. — Пока вы были без сознания, она ни на шаг от вас не отходила. Мы предлагали: «Пойди, поиграй с другими детьми». Но она и слышать не хотела.
Рэм, неплохо понимая французскую речь, не мог связать и двух слов в ответ. Он лишь приложил руку к груди и слегка поклонился.
— До свидания. Думаю, через пару дней вы полностью поправитесь.
Как только женщина в синей куртке ушла, из-за угла палатки выглянула хитрая мордочка Акеч.
— Папусь, представляешь, я видела Равиля! И Ака с ним!
— Где? Где? Веди меня к ним скорее! — Рэм готов был бежать, заглядывать во все палатки.
— Они играют с Эми. И они счастливы! — сказала девочка.
(Конец повести)
Уважаемые читатели, я искренне благодарен вам за терпение и внимание. Спасибо, что находите время читать и оставлять добрые слова. Обратная связь с вами — самое ценное для меня. Хочется писать больше и лучше, а качество требует времени. Будем работать, развиваться и творить дальше. Это бесконечно интересный путь.
Иллюстрация — работа немецкой художницы Сабины Барбэ.
Начало истории — по ссылке!
2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть,
7 часть, 8 часть, 9 часть, 10 часть, 11 часть.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!
Больше интересных статей здесь: Психология.
Источник статьи: "Рождённая в засуху" (окончание рассказа).