Все статьи являются авторскими, при копировании
или ином использовании просьба указывать источник.
Спасибо.
Что у нас внутри – то и снаружи, а что снаружи – то и внутри.
Все – есть отражение, свойства нашей «зеркальной» реальности и проследить их можно не только анализируя чувства, действия, но и наблюдая предметами быта, гардеробом, правилами поведения того или иного времени.
Глядя на внешний вид человека, можно предположить, каков он. Манеры, одежда, окружение, привычки отражают внутренние качества и желания. Что он любит, чего боится, на что направлен интерес. Поток «установок» идет туда и обратно: от индивида в среду – от среды к индивиду. Целые эпохи «штамповали» определенные макеты сознания. А, может, сознание штамповало эпохи?
Думаю, одно проистекает из другого, и так по кругу, цикл за циклом…
Конечно о влиянии среды на сознание писали, пишут многие психологи, но не надо быть психотерапевтом, для того, чтобы проследить подобную зависимость, чаще достаточно лишь понаблюдать. Что и предлагаю сделать… Ведь когда удастся с одного взгляда на человека понять каков он, придется меньше разочаровываться, не станут утекать силы, энергия на создание иллюзий.
Увидев в фильме красивую, стройную даму в корсете с прямой спиной, станете замечать не только то, что «на», но и видеть «под»: за утонченностью манер жесткие рамки социально-поведенческого регламента, безапелляционно диктуемого эпохой и не дающего сделать свободный вздох. Оборотная сторона медали, где плюс и минус будут вами проанализированы и приняты законом баланса, поддерживающим нейтральность.
*******
Перед первым абзацем размышляла: сделать объемный материал, пройдясь этаким «вертикальным разрезом» с примерами от Древнего мира до начала 20 века или же остановиться более подробно на точечном временном периоде. В первом случае тема освещается шире и глубже, во втором «за кадром» остается бОльшая часть запараллеленной фактологии и выводов, но и узкая конкретика становится более… определенной.
Поэтому второй вариант, выбрала две эпохи:
– «инвизиторски-корсетная»и карающая за любые отступления от стандартов веры Испания (и частично Европа) 15-16 вв., и связь «ведьмы, одежда, свобода духа и христианство»
– период «тотальной корсетной и социальной жесткости» викторианской эпохи.
Оба периода демонстрируют как (в одном случае религиозные, в другом – сословно-социальные) клише эпох влекли за собой «приземление» идей свободного самопознания, которое, как уже не раз упоминала (и в своей книге «Зеркало Absoluta», и в статьях) напрямую связано с возможностью позволить себе вывести свою духовность за рамки суровых, «железных» социальных конструктов, оценочных суждений по шкалам соответствия и т. д.
Итак, смотрите сами…
Инквизиторская Испания (и частично остальная Европа)
Начало этого «корсетного движения» – 15 век и те самые «темные» (хоть и проводимые под «силой церкви» и соседствующие с масштабными испанскими географическими завоеваниями) времена жесточайших запретов на любое инакомыслие, которое категорически не признавала ревностно нетерпимая католичка Изабелла Кастильская. «Печатью эпохи» стало не только истребление праведным миром так называемых ведьм (посмевших нарушить условия и говорить не о Боге, а о травах; верить не только Священному Писанию, но и древним текстам; молиться не только в Храмах, но и на природе; не только Господу, но и духам), но и садистские «железные» усовые корсеты, чем-то напоминающие вериги, однако, использующиеся не для усмирения плоти, а для показательного «очищения» духа, все же касательно красоты тела однозначно считалось «искушением дьявола», нуждалось в «заточении». Женщины, не принимающие подобного, априори относились (среди прочих «преступлений», но это один из пунктов) к… невестам и женам нечистого, так как не желали затягивать тело с ног до головы в тесные одежды, собирать до боли волосы, а продолжали носить свободные рубашки, распущенные косы, – «приманивали чертей».
Но вы же понимаете, что именно эти «ведьмы, не носившие корсетов» (условно) и видели мир многослойнее, они вырывались за границы стандартизированной навязанной морали и правил, понимая, что Творец – он есть все: и природа, и звездное небо, и сны, думать же о «загробном мире» лишь как о рае и аде – чересчур упрощать; они знали, что словами можно поддержать, дать опору, а, значит, и лечить, будущее можно представить… Поэтому их начали считаться «странными», теми, кто посмел не ступать в дозволенные следы, а прокладывать свои или ориентироваться на «древние», но раз странные, значит потенциально могут сбивать «послушание народа» церкви и королевской власти.
Гадания приравняли к еретичеству, ночные купания голышом к блуду с дьяволом, родимое пятно на теле к служению ему. Все, что выходило за рамки «информационно-теологического» догматизма (внешний вид, увлечения, вера в иные каноны, кроме богословских христианских, необычные способности и т.д.), относилось к опасному греховному ведовству, ставилось в полярность к официально одобренному религиозными институтами и государством.
Да, истинных «ведьм» (обобщенно) среди казненных были единицы, все остальные – обычные женщины с необычным взглядом на мир, судьбу, предназначение, помощь, лечение души и духа, прошлое, будущее, время, любовь, силы природы, силу мысли. Что и делало их более свободными от устоев.
А дальше пошел массовый психоз вкупе с расчетом ряда граждан: назвать соседку ведьмой было проще простого (мотивы абсолютно бытовые: месть, зависть, личная неприязнь, отвергнутые домогательства, нежелание признавать себя отцом ребенка, нелюбовь свекрови к невестке и наоборот), достаточно выступить, что, якобы, видели, как у ее дома крутилась темная тень с рогами… и все, пытки инквизиции обеспечены. Также одним из поводов заклеймить ведьмой – была… не такая, как у большинства внешность и личность (от физиологической: рыжие волосы, красивая фигура, лицо, пухлые губы, осанка до отказа «запаковывать» тело в темные глухие одежды; или наоборот: физические недостатки при силе духа, индивидуальная твердость при сопротивлении обстоятельствам при повторяющихся проблемах и т. д.)
Ну и, естественно, через какое-то время население попадало в жернова страха: «если не донесут первыми, то, вдруг, наговорят на них», поэтому спешило сдать и ту девушку, что подставляет, шепча, лицо ветру; и ту, у которой не стянута грудь или спит без чепчика; родившую двойню с разным цветом волос у детей или имеющую красное пятно на щеке; ту, что ходит по лесу на закате босая, да еще и вместо мессы; и ту, что «вылечила мужа от живота не молитвой, а травяным отваром» или же рассказывает детям сказки об эльфах и феях и т.д., Люди бежали к священнослужителям заранее, не дожидаясь, пока «Молот ведьм» не опустился на них самих. Распространялось не только на Испанию. Не всегда помогало, так как родственник «ведьмы» на следующий день шел также наговаривать на ту, что «сдала» члена его семьи… Круговорот зла.
Историк Уильям Е. Монтер после изучения 35 тысяч документов о процессах над ведьмами, охватывающих период 1560 – 1660-х годов, говорит не более чем о 75 тысячах жертв, 90% из которых – женщины, из них более 60% – до 30 лет.
Остальное: метки, слова и подобное, названные «колдовством», были удобно притянутой «доказательной бездоказательной базой», так как, не забываем, это Средние Века до Эпохи Просвещения, народ (и половина самих инквизиторов даже при обучении в монастырях) были доверчивы, неграмотны, в том, что касалось критического мышления, верили на слово и перемешать в массовом сознании «сатану» как антипода Бога и «ведьм» как тех, кто служит темному ангелу – было несложно.
Кому? Тем, кому выгодно властвование над сотнями тысяч, тем, кто стратегически планирует систему действий (союз церкви и королевской власти), жесткие и расчетливые: прошло сотни дет, пройдет еще столько же, но схема неизменна.
И еще. Зрелища. Поиск, пытки и казни ведьм для людей, не избалованных (разгул Древнего мира канул в лету) было сродни эмоциональному спектаклю, где они не только зрители, но и интерактивные участники. А если еще и сами сдадут «ведьму» инквизитору – то и «сценаристы».
Я не нападаю на христианство, всему свое время и место, прошу понять правильно, лишь иллюстрирую, что любая вера, доведенная до фанатизма (а во времена «охоты на ведьм» и позже она стала именно такой) – становится полнейшим антиподом тем каноническим «светлым» принципам, заповедям, что заложены Божественным как Слово (Логос, Информация), ломает Божественное в самом человеке, выставляя на первый план не кристальность веры в Бога каждого так, как он верит, в диктат ее правильности, вера становится инструментом управления, определяемым, увы, людьми, со своими субъективными суждениями. Торжество правит жажда власти над умами масс, жажда возвышения личного «я», оружием же становится то, что изначально убивает всякую духовность: «кто не с нами – тот против нас». Кроме того, церкви было нужно монопольное «право на Чудо», на «помощь свыше», на «дайте совет, что делать», нужно, чтобы для людей единственным источником сверхъестественных явлений был «правильный Бог только с этим именем» и исключительно на его милость и вмешательство могли рассчитывать. Чудо должно существовать лишь в творении святых (и великомучеников) христианства, ведь лишь они действовали, повинуясь воле Божьей, всякая иная – от лукавого.
Справедливо упомянуть, что среди священнослужителей, даже инквизиторов попадались не поддавшиеся на риторику, старавшиеся не участвовать в расправах, не считали «проступки» инакомыслием, а вот действия церкви, наоборот, противоречащими идеям всеобщей божеской любви. И зависело это от просвещенности и абсолютности веры в Бога как в «чистоту» всеобъемлющей любви. От близости именного этого священнослужителя, если хотите, к Источнику. А также от уровня личного бесстрашия, сведения о том, как подобные «еретики» горели на кострах вместе с «ведьмами» – остались в летописях. Но их было мало на общем фоне.
Потому что суровое давление, догмы. Жесткие правила. Жесткие условия. И жесткая одежда.
Отступление-пояснение про корсеты. Под ними подразумеваю не фривольные легкие пейзанские корсеты со шнуровкой, которые женщины носили на верхнюю одежду и затягивали больше для поддержания груди и подвязывания платья, а именно железные «корсетные тиски» под платьем.
Корсетная викторианская эпоха
Второй период, на котором хочу остановиться, чья буквально «убивающая» корсетная история прошлась по всей Европе (и не только) во главе с педантичной в правилах соответствия принятым стандартам Великобританией, захватив и Россию, и Америку. Речь пойдет о высшем аристократическом сословии, так как в индустриальных и крестьянских группах было несколько по-иному, но останавливаться на них не стану, иначе статья рискует разрастить в книгу.
Если в Средневековье регламент проходил по «церковной» границе, то в 19 веке – по социально-сословной. Однако во многих моментах это было даже суровее первого, так как женщина высшего общества, нарушившая общепринятые каноны в одежде, в поведении (более свободная первая влекла за собой и более свободное второе), практически сразу подвергалась осуждению своими же, несмотря на деньги, власть любой шаг «за рамки» грозил понижением и личного статуса «безупречной аристократки», и обсуждением семейного имени, что тянуло сложности для семьи, а женщину (девушку) начинали считать недостойной (партией, подругой, гостьей).
По многочисленным воспоминаниям современников, отличаться в обществе, где дамы обязаны быть в «жестко зашнурованных корсетах», допускалось не больше, чем в рамках негласных и гласных сводов правил, законов, по которым любое «свободомыслие» как то свое мнение (о политике, экономике, обществе, культуре и т. д) из уст женщины должно было быть согласованно с позицией большинства. Если же дама позволяла себе излишнюю «экзальтированность» в увлечении, например, искусством, считавшимся в ее классе «странным», или высказывала собственную точку зрения по поводу, например, индустриализации, ее осаждали и…осуждали. Воспитание девушек происходило в строгих рамках пансионатов и частных учителей, образовательный набор представлял собой устоявший и санкционированный стандарт, не предполагал расширения, так как излишняя информация вредит «женскому уму» и есть риск, что девушка начнет сомневаться в вещах, сомнению не подлежащих или покориться тем, чем покоряться ошибочно «приличной леди нашего уровня», а так недалеко и до изменения вкусов, поведения. Позора.
Ограничение свободы вплеталось в реальность аристократок так же, как жесткий викторианский корсет в визуальный образ дамы эпохи.
И здесь наглядная параллель: ханжеская двойственность по сути дела та же самая двойственность корсетов, с одной стороны воспитание в традициях не является опасным для личности (разве что для возможности посмотреть на себя под другим углом, для самооценки), с другой – унификация убивала душу, особенно тех, кто чувствовал в себе тягу… И корсеты, вроде бы украшение женских фигур, подчеркивают талию, бедра, являются частью модного образа, но сам процесс утягивания заковывал в него как в латы, отказ же угрожал недопониманием своего общества, от которого женщина зависела.
К тому же, туго затянутый корсет «перетягивал» все внимание «сознания» на себе, доставляя постоянный дискомфорт. От сдавливания, сложности в естественных вещах, недостатка кислорода, от усталости его ношения притуплялась та самая «полетность чувства» (не истерично-эмоциональная, а спокойная, направленная на самопознание) и женщина, желая вечером избавиться от жесткости, мечтала расслабиться физически, а не «философствовать». Желая показать наглядность, несколько утрирую, понятно, что как в прошлом историческом примере со священнослужителями, в викторианское время существовали дамы, развивающиеся «вопреки». Но они, как и все в мире, только подтверждают правила.
Ниже несколько историко-статистических данных о том, что творили с женскими телами корсеты и, как следствие, с их внутренним миром (зависимость уже показала).
Сильное сдавливание нижних отделов грудной клетки вело к смещению и затруднению работы внутренних органов, особенно легких, что стало одной из причин резкого взлета чахотки со смертельным исходом среди молодых особ. Также врачи фиксировали случаи ломки нижних ребер, в документах остались описания смертельных случаев пациенток, которым осколки костей прорезали печень.
Регулярное ношение корсетов приводило к ослаблению мышц спины, далее к мышечной атрофии, вспомним, что одной из проблем женщин зрелого возраста викторианского времени была сложность в хождении без опоры, поднятии по лестнице и т.д.
Самой серьезной патологией становилось выпадение матки, выкидыши, часто с кровотечением, приводившим к смерти, а также преждевременные роды и самые разные осложнения при родах как у матери, так и у младенца.
Газета The Family Herald (Семейный вестник) в 1848 году писала: «Большинство женщин не позволяют себе выходить за 61 сантиметр объема талии, но и это считается недостаточно элегантным, поэтому чаще всего стараются затягиваться до 53 сантиметров, а некоторые и до 51 сантиметра, вне зависимости от типа фигуры».
На иллюстрации из «The Family Doctor» (1888 г.), сопровождающей этот текст, изображены Мэйбл М., талия 30,5 см; Берта Г., 15 лет, талия 28 см; и Констанс, талия 37 см. А в статье «Существует ли предел утягивания?», подписанной псевдонимом «Гигея», говорится, что в каждом пансионате есть свой план по стягиванию девочек с 12 до 17 лет.
А теперь подумаем, были ли вообще духовные, моральные силы у юных аристократок думать о чем-то «свободном», когда к аскетичному английскому воспитанию (сюда входил и сон в холодных помещениях, умывание ледяной водой, скудное белками питание из-за того, что «леди следует оставаться в меру голодной» и даже в ряде случаев физическое наказание) присоединялись еще и сотни конструктов соответствующего поведения, помноженные на незавидное положение женщин в принципе (в том числе наследование), на физиологические болезненные проблемы от постоянного «убийственного» утягивания.
Кстати, в одном из документов были приведены анонимные письма девушек, воспитанниц престижного пансионата, где они, упоминая об утягивании, употребляли слова: «дисциплина», «боль», «подчинение», «ограничение», «принуждение».
Хотела развить последний абзац и написать о навязывании, таким образом, девушкам изначально «вкуса к мазохизму», я не о сексуальных практиках, как понимаете, а о «терпении всего во что бы то ни стало и получении удовольствия от душевных терзаний», отметив, что в мазохистском страдании ради страдания просветления и духовного роста не бывает, это исключавшие понятия. И это также являлось своеобразной карточкой времени. Но решила отложить до следующей статьи.
Отдельного вывода не будет. Он и не нужен, так как растворен и отражен практически в каждом ее абзаце.
Но суть, думаю, ясна: между жесткими нормами (церковными, социальными, культурными) и жесткой одеждой (в частности «суровыми» корсетами) есть прямая связь.
Исторических примеров: и подобных, и полярных (свободная одежда несет в себе более свободную духовность) – множество, но описанных двух достаточно для понимания соотношения.
А о противоположностях на примере восточных культур я расскажу чуть позже.
Если понравилась статья, ставьте лайки и подписывайтесь в раздел.
А также ищете более подробную информацию на моей сайте www.nikadanilova.com
Стоит еще зайти сюда: Красота и здоровье.
Источник статьи: Жесткие условности и требования – – ограничение «полета сознания» и… жесткие корсеты. .