Очевидно, эти знания не могли быть научными. Они должны были соответствовать тому уровню интеллекта, развития языка, понимания действительности, которые были характерны для людей того времени. Соответственно первые формы знания должны были носить антропоморфный характер и основываться не на проверяемых фактах, а на понятных межличностных отношениях. Поэтому изначально реальное практическое знание скрыто за анимистическими (одушевляющими) природу представлениями и мифологическими сюжетами.
Одно из первых явлений удивляющих человека это звездное небо над нами. Его исследованием занимается астрономия. Астрономия, начиная с XVII века, бурно развивающаяся наука. Но человек выносил суждения и формировал знание о звездном небе задолго до появления науки. Поэтому первой формой знания о звездах является астрология. Астрология не наука – это учение о звездах. И не столько о звездах, сколько об их воздействии на человека.
Человеку интересен, прежде всего, он сам. Поэтому неудивительна популярность учения, мистически повествующего о таинственной связи несопоставимых по масштабам с мизерным человеческим существованием грандиозных астрономических объектов. Впрочем, так же неудивительна непопулярность научной астрономии, которая доказательно разрушает на бессознательном уровне приобретенную нами веру в гармонию «микрокосма» человека и «макрокосма» Вселенной. Мы страшимся одиночества и случайности своей судьбы, которая научно подтверждается практическим отсутствием взаимодействия между человеком и звездами.
Как нам быть? Отвергнуть астрологию, принять бесспорные доказательства астрономии и отказаться от веры в гармонию природы и космоса. Или наоборот отказаться от астрономии, от истины, которая прекрасна, вне зависимости от того нравится нам она или нет. Я думаю это ложный выбор. Мы должны стремиться к объединению гармонии и истины.
Астрономия как наука – это инструмент, но как инструмент направляемый человеком он не может не преследовать человеческие цели. Наши цели определяются тем, какой мы видим Вселенную. Если это бессмысленный и случайный хаос, то астрономия только способна увеличить эту бессмысленность и безысходность. Но если мы исходим из веры в ее гармонию, то астрономия покажет нам ее тончайшее плетение и поможет стать частью этой гармонии.
Глупо сегодня использовать астрологию как науку, то есть рассчитывать на какие-то практические следствия ее применения. Вдвойне глупо это делать при наличии ряда теоретических и прикладных дисциплин современной астрономии. Но также глупо презрительно отвергать астрологию только потому, что она неспособна решать научные задачи. Тот, кто поступает так, присваивает себе сомнительную привилегию судить других и определять, что есть абсолютная истина.
Это не под силу никому, даже гениям. Галилео Галилей, отрицательно относившийся к астрологии, при всем уважении к Кеплеру категорически отвергал его астрологическую идею о влиянии «магнетизма», то есть притяжения Луны на приливно-отливные явления на Земле. Он дал этим явлениям иное, ошибочное объяснение.
В астрологии есть нечто более важное, чем ее потуги в практическом объяснении связи человека и звезд. В астрологии сосредоточено в явной, а больше в неявной форме интуитивное ощущение природной гармонии и потребность в ней, перерастающая уже в рамках науки в глобальные эволюционные теории. В конце концов, мы всего лишь люди и было бы слишком самонадеянно ставить последнюю точку в вопросах, которые всегда будут выше нашего понимания. Поэтому оставим открытым вопрос о связи человека и звезд.