Прошел праздник – День матери. Раньше мы и не знали такого, был Международный женский день 8 Марта и то – хорошо. А теперь еще лучше стало, появился у женщин еще один светлый день.
Я их и не ждала, они мне сюрприз устроили. Прилетели в субботу все сразу: и дочки обе, и сынок. Да ведь не одни, а с любимыми и дорогими моему сердцу внучечками и внучиком. Я так рада, так рада! Но опять – жалко, на два дня всего прилетали. Сегодня уехали. А ведь как радостно было с ними.
Я в субботу собралась баню топить. Позавтракала и пошла с ведрами на речку, воду в котел таскать. Морозов сильных пока не было, речка льдом не покрылась, хоть и снег выпал. Вода чистая, студеная. Только и успела отнести пару ведер, слышу – мотор гудит.
Гляжу – у дома машина остановилась. Маршрутка. А из нее дети мои выходят. Сынок Юра – первым, потом ребятишки – Люсенька, Верочка и Женечка. А уж потом дочери – Света и Надя. Эх, как я обрадовалась! И в то же время озаботилась. Тороплюсь к ним навстречу, а сама думаю. У меня ведь и угощенья никакого не припасено, не знала я, что дети с внучатами приедут. А ведь могла бы и пирогов напечь, и борщ сварить. Себе одной много ли надо, пироги редко пеку и разносолов никаких не готовлю. Подбежала к ним. Они меня обнимать да целовать. Радуются, смеются. Веселые.
– Как же вы? – спрашиваю, – Так вот, без предупреждения. Я вас и не ждала сегодня. Не готовила ничего. Баню вот собралась топить.
Они смеются:
– Мама, это – сюрприз! Мы давно хотели так сделать. А если бы предупредили, ты бы покою себе не знала. Суетилась, переживала за нас. А мы вот так – раз и прилетели. И ничего нам не нужно, кроме тебя!
Пошли в дом. Дочери стали сумки разбирать. А я говорю:
– Ну, вы тут хозяйничайте, а я побегу. У меня там котел без воды стоит. И дров надо отнести.
Юра, сынок, как услышал про баню, не пустил меня.
– Нет, – сказал, – мама, ты не пойдешь. Я сам пойду и все сделаю, дай мне самому баньку истопить. Я по нашей банюшке, ох как, соскучился.
Переоделся и ушел. И Женя, внучок, с ним пошел. А мы, с девчонками, дома остались. Дочери на стол стали собирать, а я с внученьками моими дорогими побеседовала. Люсенька уже большенькая, пятнадцать лет ей исполнилось. Красавица. Она меня взялась прихорашивать. Давай, говорит, бабушка я тебе макияж сделаю. Я умею. На курсы визажистов ходила.
Целая у нее сумочка всяких кремов, красок, теней и всего прочего. Я сдалась: «Ну-ка, ну-ка, внученька, сделай из бабушки красаву». А младшая, Верочка, тоже от меня не отходит. Все расспрашивает:
– А сколько, бабуля у тебя курочек? А Петя-петушок живой или нет? А он кукарекает по утрам?
Она у меня позапрошлым летом была, вот и помнит Петю-петушка.
– Жив, Верочка, – говорю, – Петя-петушок. Кукарекает. Только теперь из курятника редко выходит – скоро зима – холодно ему.
Пока мы с внучками разговаривали, дочери мои уж стол собрали. И Юра с Женечкой с улицы пришли. Воды натаскали. Сели за стол. Я как десять лет с плеч сбросила, уж больно хорошо меня внучка причесала да подрумянила. Все заметили:
– Мама. Да ты у нас красавица!
Сынок спрашивает:
– Мам, а ты борщ не варила?
– Нет, Юрочка, не варила. Уж простите, дети, не знала я, что вы приедете. Вы бы хоть позвонили, разве бы я не сварила. Завтра обязательно наварю целый чугун.
– Да, бабушка, свари, – Верочка тоже, видимо, вспомнила про борщ. – Я тоже хочу печкин суп поесть. Я его давно его не ела.
Пообедали мы. Хорошо-то как. Семья большая собралась за столом. Все самые родные. Самые-самые… Жалко, дедушка, муж мой Федор, ничего этого не видит. Как бы рад он был. Видимо, мысли мои передались детушкам. Света, старшая дочка, спрашивает:
– Мам, а мы хотели бы к папе на кладбище сходить. Можно сейчас? Или только с утра на кладбище ходят.
Я посмотрела на часы:
– Нет, доченька, сейчас половина двенадцатого, не желательно после полудня там быть. Господь души умерших с утра на свидание отпускает. Завтра с утра сходим. А сегодня отдыхайте с дороги. Потом пойдете попаритесь.
Пообедали. Ребятишкам Юра после обеда санки с чердака достал, пошли они с горки кататься. А дочки весь дом убрали: и стены, и потолки вымыли. Спасибо им. Потом мыться-париться ходили. Всем понравилась. Все как новенькие стали. И внучатам понравилось. Жарко, говорят, бабушка, в бане – как в пустыне Сахаре. Особенно на полке. Даже, говорят, уши в трубочку сворачиваются. Да, соглашаюсь с ними, такая вот у нас баня – даже уши сворачиваются. Посмеялись, почаевничали и спать легли.
В воскресенье все меня поздравляли с Днем матери. Подарили кофту теплую красивую и зимние сапоги. Спасибо им. И я дочерей поздравила с праздником. Они ведь тоже матери. У Светы – Люсенька, у Нади – Верочка. А в подарок детям я борщ в печку поставила да пирогов напекла.
После завтрака ходили на кладбище. Побыли у мужа и отца нашего Федора Ивановича. Поклонились праху его. Постояли, всплакнули. Жалко отца детям. Хороший он для них был. Никогда не обижал. Светлая ему память.
Остаток дня дочери с внучками по селу гуляли: в школу ходили, в сельский клуб. Фотографировались, с одноклассницами встречались, которые из села не уехали. Вспоминали молодость. Сынок Юра с Женечкой помогли мне дрова в сарай убрать.
Внучок молодец. От работы не отлынивает, весь в деда и отца – хозяйственный растет. Вот так и закончился день. А сегодня с утра проводила я моих дорогих. Уехали они. В доме сразу пусто стало. Всплакнула я немного. Да что поделаешь. Ничего. Но зима пройдет – приедут. Внучата обещали на все лето приехать, на все каникулы. Понравилось им в деревне. А я и рада. Пусть приезжают мои дорогие…
