Польское Рождество овеяно особой поэзией; два начала — древнее языческое и милосердное христианское — сливаются в единое красочное целое. В сочельник в деревенской избе, да и в городском доме — там, где блюдут обычаи старины, во все четыре угла (можно и в один только красный угол) ставятся необмолоченные снопы хлеба.
Под скатерть непременно кладется сено, а на праздничный стол ставится особый прибор — память об ушедших навсегда членах семьи. Но самый трогательный из рождественских обычаев — приглашение на семейный сочельник одиноких людей.
В этот вечер никто не должен чувствовать себя забытым. Даже о братьях наших меньших в Рождество заботятся особо. С домашними животными здесь делятся кусочком облатки — в память о младенце-Христе, которого в яслях, как сказал поэт, «согревало дыханье вола». Ну и чтобы скотина была здоровой и давала хороший приплод.
А остатки рождественского ужина выставляются за изгородь: по поверью, даже волки, отведав такого угощения, не причинят вреда хозяйству. Люди и звери достойны любви — поучимся у поляков серьезному, христианскому отношению к Рождеству, к встрече с будущим годом.
И у них же — неистощимому веселью, то легкому юмору, то смелой сатире на власть придержащих. Острое слово царствует всюду — и в коленде (коляде), пропетой подростками, и в студенческих куплетах. А слава лучших колядовщиков (и озорников!) у краковских студентов, например, очень древняя — с XVII века!