«Всем хорошим во мне я обязан книгам», — говорил отечественный классик Макси Горький. А вот француз Клод Моне полагал: тем, что он стал художником, он обязан цветам, — и хранил признательность этим нежным созданиям до конца жизни.
Клоду Моне можно позавидовать. Заниматься любимым делом, проводить большую часть года с семьей и детьми в собственном доме в каком-нибудь благословенном уголке земли, не слишком удаленном от шумных столиц, обставить свое жилище именно так, как просит душа, и окружить его прекрасным благоухающим садом - разве не так большинство из нас представляет себе счастливую жизнь? У Клода Моне все это было.
В 1883 году, будучи сорокатрехлетним модным парижским художником, чьи работы успешно продавались, Моне приобретает клочок земли в старинной деревушке Живерни. Верхняя Нормандия — прекрасное место для поэтических натур, тем более что сам живописец был привязан к нормандским ландшафтам всей душой. Его детство, начиная с пяти лет, прошло в Гавре, и там же юный Клод, сын бакалейщика, принял решение посвятить себя живописи, повстречав на морском берегу художника Эжена Будена,ставшего для Моне первымучителем. Спустя годы, во цвете лет и славы, Клод Моне возвращается в Нормандию — навсегда. Всю оставшуюся жизнь, до самой смерти в возрасте 86 лет, он посвятит живописи и новому для себя роду творчества. Сегодня увлечение зрелого Моне назвали бы «ландшафтным дизайном», но для самого художника оно было гораздо большим, чем благоустройство сада. Моне творил собственный космос, идеальное пространство импрессиониста - и свою любимую натуру, источник самых волнующих впечатлений. Ведь impression - это в переводе с французского и есть «впечатление».
Название этого направления в живописи возникло именно благодаря Моне. Слово «импрессионизм» появилось в журнале «Шаривари» в статье Луи Леруа, описывавшего полотно Моне 1872 года «Впечатление. Восход солнца».
Впечатления именно то, за чем в скромную коммуну Живерни в теплое время года едут тысячи человек. Палитра невероятных красок, пышное буйство растений, щедрые россыпи соцветий - будто мазки, положенные на холст... Каждый, кто оказывается в саду, созданном Моне, не может избежать ощущения, будто попал внутрь одного из полотен художника - тем более что уголки сада стали постоянными «моделями» для живописца. Он без устали писал пруд, аллею, увитые розами арки - снова и снова, в разное время дня, пытаясь разгадать законы игры солнечного света в листве, передать глубокую синеву теней, создать всеобъемлющий портрет собственного детища. Неспешно прогуливаться по дорожкам сада значит прикоснуться к первоисточнику живописи французского мастера. Взглянуть на мир глазами Клода Моне — заманчивая возможность! За этим мы и отправились в Живерни.
Лучшего места для земного рая и не придумать. Тихий речной берег, несуетность провинциального бытия — и это всего в 74 километрах от шумного Парижа, столицы искусств и искушений. Неспешный и довольно плотный автопоток течет из столицы на северо-запад по шоссе Е5. После Нантера дорога ухает вниз, и в лобовом стекле нашего автомобиля появляется Сена. Она привольно струится под мостом, не стиснутая камнем городских набережных. Буквально через несколько минутона возникает снова но уже текущая в другую сторону. Река делает вокруг городка Монтесон крутую петлю, не давая забыть о себе. Она так и будет сопровождать нас в этой поездке, оставаясь справа от трассы.
Чуть больше часа созерцания пейзажей, столь характерных для густонаселенного Иль-де-Франса, череды сменяющих друг друга табличек и обозначенных ими городков — Ле-Пек. Шамбурси, Буафль, Мант-ле-Жоли и мы на месте. Оставив автомобиль на засаженной деревьями парковке, мы переходим улочку, носящую имя художника, — и попадаем в мир, созданный им самим.
Кажется, будто ничего здесь совсем не тронуло время. Однако за те 85 лет (французы, с их странной системой счета, унаследованной от галлов, сказали бы «четырежды двадцать и пять»), что прошли со времени смерти живописца, его владения пережили многое. Между 1926 годом, когда Моне скончался и дом с садом перешли по наследству его сыну Мишелю, и 1980-м. когда музей открыл свои двери для посетителей, были годы печального запустения. С 1947-го сад и дом художника находились в ведении Академии изящных искусств. Картины Моне были переданы в музеи, в доме проводились работы по консервации. но на большее — то есть на уход за уникальным садом - средств не хватало.
Так было до 1977 года, пока Жеральд Ван дер Кемп и его супруга Флоренс не занялись созданием специального фонда для финансовой поддержки реставрации дома и сада Моне в Жи-верни. Их стараниями усадьба теперь выглядит точно так же, как при жизни художника.
Длинный двухэтажный дом с зелеными ставнями, заросший гирляндами плюща, с первого взгляда не кажется особенным. Таких строений множество в любой французской провинции. Однако стоит переступить порог, чтобы отказаться от поспешно сделанных выводов. Дом Моне жилище цвета. Его интерьеры довольно полно представляют палитру живописца - сочная зелень дверей и ставней, солнечно-желтый цвет столовой, оттенки голубого на кухне и в гостиной... В комнатах тихо — но при жизни хозяина дом переполняли звуки и голоса. Разве можетбыть тишина там, где живут восемь детей — два ребенка художника от первого брака, с рано ушедшей Камиллой Донсьё, двое детей его второй супруги, Алисы Ошеде, и их совместные отпрыски. А кроме того, в Живерни постоянно приезжали парижские друзья Моне подышать воздухом, посмотреть, что нового в доме, и подивиться на роскошный сад - гордость хозяина. Теперь за этим же сюда стекаются многочисленные посетители — небольшая коммуна Живерни уверенно держит второе место по посещаемости среди достопримечательностей Нормандии, после аббатства Сен-Мишель, самого популярного туристического объекта во Франции. По сведениям сотрудников дома-музея, в 2011 году здесь побывало 611 тысяч человек в тысячу раз больше, чем живет всамойЖиверни.
Войдя в дом. гости попадают в маленькую голубую гостиную, соединенную с кладовой, таившей в себе все. что нужно в гостеприимном доме: яйца, пряности, оливковое масло и другие припасы. Из гостиной дверь ведет в мастерскую художника: светлое пространство, белые стены, плетеная мебель и множество картин. Когда-то здесь находились полотна самого хозяина, а теперь стены украшают копии произведений современников Моне — специально отобранные создателями экспозиции для передачи «подлинного духа эпохи». Отсюда, из вместилища творческого полета мастера, лестница уводит наверх, на второй этаж, в обитель его уединенных размышлений - личный кабинет. Доминанта здешней обстановки - изящное цилиндрическое бюро XVIII столетия, но взгляд больше привлекает огромное окно, из которого хорошо видна любимица художника -ползучая роза сорта «мермэ».
Пройдя через комнату жены, можно спуститься в столовую. Здесь все так. будто в дверях вот-вот покажется сам живописец (а следом и все прочие разновозрастные домочадцы) и семейство сядет обедать. На столе - посуда, в разные дни разная. Чаще можно увидеть простые деревенские бело-синие тарелки, похожие на отечественную гжель. А те. кому повезет, могут застать и фамильный сервиз, который в былые времена доставался лишь по праздникам, желтый с лавандового цвета каймой, - фаянсовое сочинение на тему «Солнечный день во Франции». Такие же солнечные здесь и стены, и мебель — все окрашено жизнерадостным желтым хромом. Для полного ощущения летнего счастья не хватает разве что моря - впрочем, вот и оно, на развешанных по стенам японских гравюрах XVIII века. Это еше одно увлечение художника японское искусство. Утамаро Китагава. Кацусика Хокусай и Утагава Хиросигэ, всего 46 гравюр — коллекция японской графики, собранная Моне. Автор «Восходящего солнца» и Страна восходящего солнца - эта игра слов так любима авторами франкоязычных публикаций о Моне! Искусствоведы неустанно ищут следы японских влияний в колорите его картин, биографы же полагают, что кипениеяпонских страстей в душе этого француза более отразилось на созданном им саде. И с этим трудно не согласиться.
Вместо привычных для нормандских пейзажей яблонь и дубов Моне выбрал для своего сада совсем другие растен ия. В ближайшей к дому части, через которую пролегает центральная аллея, растут бережно привезенные сюда и с немалым трудом приученные к северным почвам абрикосы и вишни.
Японское настроение царит и в другой части сада - ее от усадьбы отделяет шоссе. Этот прежде заболоченный участок земли Моне приобрел в 1893 году - и с увлечением занялся его претворением. Художник переносил почву, менял рельеф, даже изменил русло реки Эпт - в прежнем месте ее слияния с Сеной и находится сад. Работы длились не один год. и в результате получилось то. что можно видеть сегодня. Сам Моне дал этому творению название Jardin d'Eau «Сад воды». Место, предназначенное для созерцания. Живая картина — или, вернее сказать, ожившая.
Гости попадают сюда через проложенный под шоссе земляной туннель — подобный тому, по которому попала вволшебный мир кэрролловская Алиса. Преодолев его, невозможно неиспытать ощущение дежавю. Заросший пруд, недвижная темная вода и ярко-зеленый, такой же. как ставни дома, «японский» мостик — центр притяжения сада Моне. Тот самый, который красуется на знаменитом полотне «Пруд с кувшинками». На берегу этого водоема художник проводил долгие часы на протяжении трех десятков лет — в различных музейных собраниях и частных коллекциях можно насчитать двес половиной сотни вариаций на тему «Пруда с кувшинками». Пришедшие сюда имеют возможность на чувственном уровне разобраться, что такое импрессионистское впечатление, сравнить свой взгляд с восприятием художника. Пруд с водяными лилиями и японский мостик — это облеченный в форму садового декора утвердительный ответ на вопрос о том. важны ли были для импрессионистов место и время, впечатление от которых они передавали. Как могли быть не важными действительные проявления жизни для художника, который начал свой путь с карикатур, а впоследствии 50 раз при разных погодных и световых условиях написал Руанский собор и 250 - эти самые водяные лилии? «Сад воды»
творческая рекурсия: сперва создание сада, формирующего определенную атмосферу, а потом — передача впечатления от него на полотне. Впечатления о впечатлении.
Сад располагает к неспешности и созерцанию, и потому отсюда так не хочется уходить. Однако настает момент, когда приходится покидать это величественное произведение искусства и возвращаться назад.
София ТЕР-ОГАНЯН
Discovery №3 (39) Март 2012