Мне вспоминается день из детства (я был классе в пятом-шестом, наверное), когда мой пана учил меня кататься на горных лыжах. Отец — лучший человек из всех, кого я встречал в жизни. Он никогда не читал мне нотаций, может быть, даже не задумывался о том, какие качества он хочет привить мне. Просто жил, принимал решения, совершал поступки у меня на глазах. Всегда очень честно и по-доброму. И с огромным терпением.
Тогда мы с ним и с мамой впервые приехали в Приэльбрусье, на Чегет. Я уже немного стоял на лыжах, но мой опыт ограничивался спусками с каких-то подмосковных холмов и берегов Москвы-реки, неподалеку от трамплина на Ленинских горах. Но Чегет — это отнюдь не подмосковный холмик. Снег — как битый хрусталь, сверкающий так, что глаза слезятся и можно запросто заработать временную «снежную слепоту».
Вокруг — амфитеатр высоченных гор с сахарными вершинами, почти что пятитысячников. Красота и ужас! А посреди этих ледяных вершин — Чегет. Он пониже. Чуть-чуть.
Когда мы с отцом поднялись на него, я понял, что спуститься вниз не смогу. Никаким способом, разве что вертолетом снимут. Впал в полный ступор и не мог дернуться ни вперед, ни назад. Отец же уже спустился метров на сто, когда обнаружил, что я остался на месте и никуда не поехал. Он поднялся ко мне, а это чрезвычайно тяжело физически — подниматься пешком по горнолыжному склону. В лыжных ботинках, со всей амуницией — это страшно выматывает. Но он тем не менее добрался до меня, показал, как ехать, объяснил, что делать. И опять уехал, уверенный, что на этот-то раз я присоединюсь к нему. А я — снова остался стоять. Как гвоздями прибитый. Он вторично поднялся ко мне, уже немножко раздраженный, показал, как начать спуск, дождался, что я дернулся вперед, и уехал. А я тут же остановился. Папа третий раз поднялся ко мне, слегка подбодрил лыжной палкой, и ступор у меня малость прошел. Еще одна попытка — я спустился метров на пять и встал. Вот такими отрезочками, по пять-шесть метров, он спустил меня с километровой горы, а времени мы на это убили часа три. А на следующий год я тратил на спуск пятнадцать минут, как любой нормальный лыжник. Отец проявил совершенно фантастическое терпение, и я всегда стараюсь следовать его примеру, когда воспитываю собственных детей.
У папы никогда слова не расходились с делом. Если он говорил мне: «Сынок, надо делать зарядку по утрам!» — то непременно делал ее вместе со мной. Убеждал не врать и никогда не обманывал меня.
Я не сомневаюсь, что мы (моя жена и я) подаем детям пример того, что все люди изначально равны и что нет человека, который бы не заслуживал общения на равных с тобой. Если, конечно, этот человек не проявил себя как подлец или негодяй. Мои дети видят, что их папа никогда не пренебрегает общением со зрителями после концерта или спектакля, с какими-то случайными людьми, которые подходят на улице, и всегда вежлив и предупредителен. Это видят мои мальчики, как я видел своего отца в тот памятный день на Чегете, - и я думаю, что это и есть правильное воспитание.
Алексей Кортнев
лидер группы «Несчастный случай»
Discovery №3 (39) Март 2012