Мы в Сочи. Я и мой муж. Сегодня случайно я встретила свою первую далекую любовь.
Герман узнал и окликнул. Милый Герман, он совсем не изменился. Все такой же подтянутый, интеллигентный и улыбчивый. Приехал с женой. Тоже в отпуске, отдыхают. Она у него неплохая. Немного поговорили и разошлись. Он повернулся. Его взгляд, как тогда, тридцать два года назад, был полон нежности, теплоты и сожаления. Как жаль, Герман. Ведь мы могли бы быть вместе. Ведь я любила тебя. Ты был мне дорог.
Муж Тимофей тоже узнал Германа. Смотрел исподлобья, подозрительно. Потом спросил:
– Что это он нарисовался вдруг? Через тридцать лет. Может, ты все еще связана с ним? Может, я рогоносец?
– Да ты что? Издеваешься? – не выдержала я. – Ты что, не слышал, где он сейчас живет? Случайная встреча. Как я могу быть с ним связанной? А потом, у него жена. Ты что, слепой?
– Жена не стена, можно и подвинуть. Сейчас век цифровых технологий. Ты, может быть, с ним по ватсапу общаешься. Виртуально мне изменяешь? Кто узнает?
Вечером зашли в магазин. Лучше бы не заходили. Тимофей купил семисотграммовую бутылку и пива. Сказал, что сразу всё пить не будет. Помаленьку будет.
Вечера не дождался. Начал с пива, потом налил крепкого. Язык развязался. Сначала вопросики стал задавать. Издалека зашел:
– Ты как думаешь, красивая у него жена?
– У кого? – в свою очередь спросила я.
– У этого твоего, Германия.
– У меня нет Германия, у меня Тимофей. Для меня Германий слишком интеллигентно. Мне чего бы попроще, – съязвила я, намекая на имя мужа.
Стерпел. Значит, все впереди. Опять спросил:
– Как тебе жена его? Красивая?
– Не очень, – ответила я. – Мог лучше найти.
– Тебя, например.
– Хоть бы и меня…
– Он хотел тебя.
– Хотел, да перехотел почему-то.
– Ха-ха-ха! – развеселился Тимоха, а потом огорошил. – Это я ему хотелку обломал.
Я сначала не поняла, о чем он. Потом дошло.
– Ты разладил наши с Германом отношения?
Он налил еще сто граммов, выпил, не торопясь, потом стал рассказывать. Господи, лучше бы я этого не знала!
– Да, я. Я боксер. Мы, спортсмены, люди настойчивые. Умеем добиваться поставленной цели.
– Да, – перебила я. – Вы целеустремленные. Ваше слово – кремень. Взять хоть тебя, перед поездкой обещал не пить и вот – держишь слово.
– Ты не утрируй. Я спорт имел в виду, в жизни все сложнее. Если бы не встретился сегодня этот Герман, я, может быть, не выпил бы ни капли.
– Давай, вешай всех собак на Германа.
– Да погоди ты. Дай рассказать-то, почему Германий на тебе не женился.
– Рассказывай, слушаю.
– Я, когда тебя увидел, сразу полюбил. Такую красивую всегда мечтал видеть рядом. А ты не особо меня жаловала, хоть я был сильный, накаченный. Но я же спортсмен. Я поставил цель – она будет моей женой. В смысле, ты. И стал добиваться цели. Двое твоих женихов сразу отшились, как только я им намекнул, чтоб отвалили. Ты, наверное, не заметила, как они исчезли с горизонта. Тебе было плевать. Они тебе не нравились.
Я слушала и вспоминала. Да именно так и было. Леша Бабкин и Олег Зельцев как-то сразу прекратили за мной ухаживать. Тимофей не врет.
Он продолжал:
– С Германием твоим, сложнее было решить вопрос. Я видел, у вас обоюдная симпатия. Может, и любовь. Хрен знает, что у вас было. Но я и это решил. Я твоего женишка уделал. Хы-хы!
Я не вытерпела:
– Конечно, уделал. Как не уделать? Сто килограммов против шестидесяти восьми. Только и можешь кулаками махать.
– Не-ет. Не угадала. По-честному уделал, по-интеллигентски, можно сказать. Вы с ним филологи с университетским образованием. Вы воспитаны на классической литературе.
Я опять перебила:
– Давно уж не филологи. Никому не нужны оказались филологи.
Тимофей выслушал мою ремарку и продолжил:
– Короче, учитывая его интеллигентность, я вызвал его на настоящую дуэль. Он думал, дуэль будет на кулаках, и сослался на разницу в весе. Но я ответил, что сила и вес на меткость не влияют. Он сначала не поверил, а когда я поклялся, что привезу из деревни два ружья, он отказался. Интеллигентно выражаясь, боязно ему стало. Вот и вся его любовь. Вот и все его воспитание русской классической литературой. Он просто трус и тихо слился.
– Правильно, – попыталась я защитить Германа. – Он не охотник и не служил в армии.
– Я тоже не охотник, – ответил муж. – И я не служил. Дело разве в этом? Он свою шкурку берег. Он тебя не любил!
Тимофей налил двести и выпил залпом, потом сказал:
– Если он к тебе еще и тут будет клеиться, я его, точно поколочу. Увижу, побью.
Тимофей уснул. Я на веранде. Смотрю, как тонет солнце в темно-голубом море. Вспоминаю, как было. Тогда, тридцать два года назад, я любила Германа. И он, мне казалось, любил меня. Теперь я понимаю, почему он так резко переменился. Он сразу перестал назначать свидания. А когда это случалось, был холоден, говорил, что занят, быстро уходил. Потом сказал, что мы не можем быть вместе, и пропал. Неужели Тёма прав. Герман не любил, а притворялся, что любит. Какой ужас! Выходит, муж уберег меня от мнимого счастья с лживым человеком. Уберег от чудовищного разочарования. Напрасно, я злюсь на него и упрекаю в бесхарактерности. Муж любит меня. Это главное. У него настоящий мужской характер.
