Были на охоте. Ездили в свои края – в Болотиху. Взяли трех уток на манок. Потом топили баню у тетки Степаниды, матери Володьки Горячева. После бани и удачной охоты сидели за столом, выпивали. Вспоминали детство, юность. Иван смотрел в окошко на свой отчий дом – бывший свой. Как не стало родителей, продал он его дачникам. Дом через дорогу от Горячевых стоит. Целехонький, но теперь чужой.
– Теть Стеша, – обратился Иван по-свойски к Вовкиной матери, – дачники приезжают зимой в наш дом или только летом?
– Приезжают, но редко, – ответила Степанида Петровна. – На Новый год, может, приедут. Погулять. Выходных-то много. А так – что тут делать зимой… Скучно тут зимой.
– Сейчас – скучно, – вступил в разговор Володька, – а раньше не было скучно. Раньше некогда было скучать. Помнишь, Вань, как в это время, в октябре, за шишками сосновыми ходили, потом зимой – за метлами березовыми. А летом – сенокос, огород, заготовка дров. Некогда было скучать. В каждой семье полон двор скотины был.
– Раньше все так жили, – поддержала воспоминания сына Степанида Петровна. – Деваться людям было некуда. Кушать надо было что-то, а в магазинах ничего из мясных и молочных продуктов не было. И яиц не было. Консервы, черный хлеб да крупа пшенная. Еще килька да селедка-иваси. Это сейчас все стали продавать. А тогда за колбасой в Москву надо было ехать. Сейчас проще жить, если деньги есть. А в те годы, при советской-то власти, и на деньги купить было нечего, особенно в сельской местности.
– Это точно, – согласился Володька с матерью, – в магазинах не было столько, сколько сейчас. Зато жизнь интересная была, хоть и нелегкая. Стремились к чему-то. Я вот помню, захотел себе мотоцикл «Яву-350» купить, так два сезона в стройотряд ездил – зарабатывал. Потом купил. Счастлив был. А помнишь, Вань, как мы с тобой вагоны разгружать ходили по ночам, когда студентами были. Заработаешь за ночь червонец – и счастлив – можно девушку в кино пригласить или в кафе. А сейчас никакой радости у молодежи. Живут – не поймешь как. У меня вот дочь Инна. Окончила школу, теперь на адвоката учится на платном отделении. Ну, закончит, а дальше что? Кому она, как юрист, нужна будет? Распределения нет. Работу сама ищи. А без опыта и стажа, кто её на работу возьмет? Как торгует сейчас в магазине, так и будет торговать. Смех один – продавец с высшим юридическим образованием. Я ей говорил, не нужно тебе это юридическое образование. Не послушалась.
– Образование, хоть какое, лишним никогда не бывает, – наконец-то вступил в разговор Иван. – Сам разве жалеешь, что с высшим образованием?
– Может, и жалею, – ответил Володька, – если бы после армии сразу работать пошел, у меня бы стажа было на пять лет больше. Хорошо хоть службу в армии не отняли. А ты мне вот что скажи. У тебя сын уже вырос, а ты его все опекаешь, балуешь. От армии отмазал, машину на двадцатилетие подарил, на работу блатную устроил и в институт, теперь квартиру купил. Не много ли помогаешь ему? Сам-то ты в молодости пахал, как папа Карло, и сейчас пашешь, а сына не напрягаешь. Он у тебя хоть на одно колесо от тачки заработал? Думаю, нет. Забаловал ты его. Вот, не дай бог, не станет тебя, как он по жизни пойдет? Не сломается?
Иван потер указательным и большим пальцами подбородок, что всегда непроизвольно делал, когда начинал волноваться, и ответил другу:
– Надеюсь, что не сломается. А насчет чрезмерной помощи так скажу. Он мне сын. К тому же – единственный. Да, я в молодости пахал. Не было выбора. Нас у отца с матерью пятеро было. Спасибо им, что на ноги подняли всех нас. А дальше мы сами себе жизнь строили. А если бы я у них один был, и мне отец с матерью предложили бы машину и квартиру, я, наверное, не отказался бы. Кстати, и ты тоже так бы сделал. Разве хорошо нам было, когда мы все молодые годы по общагам скитались. В двенадцатиметровых комнатах жили? Вспомни-ка эту жизнь.
– Да помню я, помню, – ответил Володька, – разве забудешь. Но, так считаю – мужика трудности только закаляют, а всякие дармовые блага – только развращают. Делают из него стяжателя, кровососа. Вот не дашь ты ему в следующий раз чего-нибудь, он от тебя и отвернется. Вот попомни мои слова.
– Ладно, ладно. Попомню. Чего ты разошелся? Давай лучше выпьем еще по маленькой да пойдем по селу пройдемся. Посмотрим, что осталось от малой родины.
– Давай, – согласился Владимир. – Пойдем, прошвырнемся по Болотихе, как в былые годы. Вспомним молодость.
Друзья оделись и пошли по центральной улице села. В редких жилых домах Болотихи зажигались огни. Наступала тихая октябрьская ночь.
Утром проснулись рано. Позавтракали чаем с блинами. Тетка Степанида подсуетилась с завтраком – блины были горячими, только что со сковороды. Печь приятно потрескивала, отражаясь золотыми языками пламени на стене задней комнаты. Собрались и поехали. Иван вел «RAV-4» по привычным местам, по песчаному проселку.
Вспоминал: «Эх, сколько раз прошли ноги по этому проселку туда и обратно – в Болотиху и из Болотихи. И зимой студеной, и осенью дождливой. Да, были времена. Теперь другая жизнь, никто пешком не ходит. Автобус ездит, и машины почти у всех есть. Вспомнились вчерашние слова друга. Может быть, прав Володька, не настоящего мужика я вырастил, а кровососа. Со стороны всегда виднее…Что-то у сынка последнее время, и правда, аппетит растет. Квартиру купил только что, а он уже на новую машину намекает. Растут запросы. Ладно. Разберемся. Но на заметку Вовкины слова надо все-таки взять».
