«Самое фантастическое начинается на третий день, когда земля полностью скрывается из глаз - и ты, как Саваоф, живешь над облаками. Теперь из них рождается вся жизнь. Оттуда вылетают птицы. Туда уходит солнце. Ты ложишься спать над облаками. Чистишь зубы над облаками. В общем, живешь в перевернутом мире». Михаил Иноземцев, переводчик и путешественник, поднялся на самую высокую гору Африки - Килиманджаро, и объяснил, почему это восхождение физически доступно и душевно необходимо каждому из нас.
ТРОПОЮ АЙБОЛИТА
- Михаил, вы же германист, а не альпинист! Как вас так высоко занесло?
- На название клюнул. Килиманджаро - ведь это слово занимает уникальное место в голове русского человека. Оно экзотическое - и в то же время домашнее, родом из детства, когда тебе вслух читали «Айболита». Позже, когда я вырос, свою романтику сюда добавил Хемингуэй. И когда приятель написал, что сколачивает компанию для подъема на Килиманджаро, я даже дочитывать не стал, сразу ответил - да!
На Килиманджаро не нужны альпинистские навыки. Хотя высота горы и потрясает воображение любителя - 5895 метров, на ее вершину ведут довольно безопасные тропы, одолеть которые способен любой человек в нормальной физической форме. Я, например, спортом до сорока лет вообще не занимался, потом стал потихоньку бегать - но отнюдь не марафонские дистанции. На Килиманджаро главное другое: надо иметь опыт преодоления трудностей.
Неважно - каких: в армии побывать, ребенка родить, с нуля что-то создать... Таких трудностей, которые научили бы тебя терпеть и перешагивать через «не могу». Вот этот психологический настрой и доведет до вершины.
- А что вы уже знали перед походом о самой знаменитой горе Африки?
- Ничего. Хотя видел ее дважды - с территории национального парка в Кении, где был на сафари, и с борта самолета, когда летел на Занзибар. Гора огромна, просто подавляет своим величием - возможно, еще и потому, что находится не в составе горных цепей, а торчит одиноким древним исполином посреди плоскогорья. Я сознательно не стал залезать в ее историю, чтобы не создавать предварительное впечатление. Слишком часто видел разочарованных туристов, отравивших себе путешествие лишь потому, что оно не совпало с их ожиданиями.
Вот когда я оттуда спустился, тогда уже залез в справочник и выяснил, что история у Килиманджаро преинтереснейшая.
Гора образовалась больше миллиона лет назад в результате серии вулканических взрывов. Однако европейцы услышали о ней лишь полтора века назад - от немецкого миссионера Йохана Ребмена, который побывал в Африке в 1848 году. Географы подняли его на смех. Гора с покрытой льдами и снегами верхушкой - в трех градусах от экватора! Святой отец, наверное, перегрелся под африканским солнцем.
Однако уже через сорок лет Килиманджаро не только признали, но уже и дарили: королева Виктория преподнесла ее на блюдечке своему племяннику, германскому императору Вильгельму II.
Если бы не это, гора сегодня находилась бы в составе Кении, бывшей британской колонии. А так граница здесь делает замысловатую петлю - и Килиманджаро оказывается на земле Танзании, находившейся раньше под немецким протекторатом. Нам-то, туристам, это глубоко безразлично. А вот для танзанийцев -огромная удача. Килиманджаро для них - просто золотая гора, обеспечивающая верный заработок куче народа.
Мало того что танзанийцы объявили Килиманджаро национальным парком и, как Остап Бендер, берут немаленькие деньги за «вход в Провал». Они еще и окружили гору разнообразным сервисом, избежать которого невозможно. Скажем, на нас пятерых было выделено с дюжину носильщиков и три гида. Я даже решил, что это мы сгоряча, по незнанию, заказали ВИП-сервис. Но, как оказалось, ничего выдающегося в таком эскорте не было. Ну, смотрите: подъем на гору занимает от пяти до семи дней. На самой горе нет ничего - ни чем топить, ни откуда брать воду. Все надо тащить с собой: примусы, палатки, еду, питье, спальники, коврики, аптечку, сменную одежду и обувь. Потому что переодеваться приходится часто - такая влажность. Прибавьте сюда камеры, фотоаппараты, телефоны, фонарики, батарейки и еще кучу мелочей.
Если нести все это самостоятельно, то восхождение займет дней двадцать и выглядеть будет как в рассказе Джека Лондона; придется метаться туда-сюда, перетаскивая по частям неподъемный груз. И спуск не легче, ибо весь мусор строго наказано забирать с собой. Наверху запрещено оставлять даже фантик от леденца. Зато благодаря таким драконовским мерам Килиманджаро разительно отличается от, допустим, Эльбруса, где стихийные свалки уже стали колоссальной проблемой. Так что килиманджарские носильщики - не роскошь, а реальная необходимость.
В Интернете можно найти редкие, но гордые упоминания о тех, кто прорвался на Килиманджаро дикарем, минуя официальные входы, чтобы не регистрироваться и не платить. Не знаю, насколько правдивы рассказы этих принципиальных безбилетников. Допускаю, что такое технически возможно. Вопрос - зачем? Рано или поздно на высоте тебя обязательно заметят, и будет скандал. Но главное - никто не может знать, как поведет его организм в условиях высоты. Бывает, что люди в возрасте взбираются наверх без проблем. Зато у тех, кто помоложе, вдруг случается сбой - и их надо срочно эвакуировать вниз. На тропе периодически видишь такую картину: бегут два гида и волокут под белы рученьки туриста, который еле дышит и слабо перебирает ногами. А некоторых уже спускают на двухколесной тележке запеле-нутыми в спальный мешок - без сознания. Горянка, горная болезнь, непредсказуема и в своих проявлениях многолика. У кого голова раскалывается, у кого давление скачет, а у кого-то может и до отека легких дойти. Гиды следят, чтобы никто не сбился с тропы, гиды уходят вперед с теми, кто может идти, и поворачивают назад с теми, кто уже понял, что не дойдет.
Не спорю, кое-какие услуги были лишними и смущали нас. Скажем, обеды проходили обязательно за столом и с салфетками. Для этого носильщики специально тащили разборный пластиковый стол. Или вот - когда мы приходили к месту очередного привала, там уже были установлены палатки. Все это немного отравило дикую мужскую радость. Однако это не значит, что мы гуляли по тропе как мажоры, обмахиваясь пробковыми шлемами. Привал -утро и вечер, а все, что может понадобиться днем, от сменной одежды до солидных запасов воды, мы тащили сами.
Кстати, знаменитых чешских путешественников Ганзелку и Зикмунда при подъеме на Килиманджаро сопровождали повара и носильщики в количестве 17 человек: целый караван. А если посмотреть на групповую фотографию экспедиции первооткрывателей Килиманджаро, немца Майера и австрийца Пуртшеллера, - то на снимке выстроилась, по-моему, вся деревня.
ФИТНЕС ПО-ЧАГСКИ
- А что за народ живет в тех краях?
- Люди, которые обслуживают Килиманджаро, принадлежат к племени чага - эдакие африканские горцы. Их организм приспособлен к высоте, потому что даже «долинный» город Аруша, центр области, к которой относится парк Килиманджаро, находится на высоте около 1400 метров над уровнем моря. Аборигены
- очень выносливые ребята.
Представьте климатический перепад - внизу горы 25 градусов тепла, наверху 10 градусов холода. Поэтому туристы на тропе - ходячее олицетворение инноваций в сфере альпинистского снаряжения. На нас было термобелье и одежда из флиса, куртки с мембранами. На ногах горные ботинки, защищающие голено-стоп, на руках - перчатки, лица намазаны защитным кремом. И все это действительно остро необходимо в условиях, когда погода меняется по десять раз на дню, активность солнца такая, что загораешь даже в тумане, а высокая влажность усугубляет ситуацию.
Но при этом наши носильщики выглядели примерно так: растянутая донельзя футболка с Анджелиной Джоли на груди, порванные во многих местах треники с логотипом «Дольче и Габбана» во всю задницу, и в качестве обуви все что угодно - от стоптанных кед до обычных шлепанцев. При такой экипировке они ставили на голову 20-30 кило груза - и резво обгоняли нас, чтобы скрыться вдали. Ощущение такое, будто эти люди не страдают ни от холода, ни от жары. И да, они еще и курят как паровозы на привалах - кто табак, кто траву.
Кстати, в Википедии написано, что некий Иохани Киньяла Лауво, который участвовал в экспедиции немецких первооткрывателей Килиманджаро, прожил 120 лет. Когда в 1989 году отмечалось столетие восхождения на гору, он охотно делился с желающими, как это все происходило в 1889 году. И хотя в целом танзанийцы, по статистике, живут пятьдесят лет, думаю, что у чага век дольше. Ведь режим как у спортсменов: по несколько раз в месяц забираются на пятитысячник.
- Ганзелка и Зикмунд, поднявшиеся на Килиманджаро в сороковых годах прошлого века, описали свое восхождение как очень тяжкое. А вы говорите, что это доступно многим.
- Слушайте, ну вы бы еще вспомнили первооткрывателей, которые покорили гору только с третьей попытки. Да, осваивали Килиманджаро очень медленно, и это напрямую зависело от бурных политических событий: эта земля была то немецкой, то британской, там даже частично Первая мировая происходила. Потом народ был занят то строительством капитализма, то возведением социализма, колхозы создавали... Лишь во второй половине 20 века танзанийцы сообразили наконец, какие деньги сулит их девственная по сравнению с Европой природа - и стали создавать заповедники, прокладывать тропы и маршруты, обустраивать инфраструктуру этих мест. В итоге один из путей, ведущих на вершину Килиманджаро - самый легкий, Кока-Кола-роуд, - даже не предполагает ночевку в палатках: на тамошних привалах домики стоят.
Мы шли другим путем, потяжелее - Виски-роуд. А в целом таких путей шесть, все - различной степени сложности. Дело в том, что Килиманджаро - это три сросшихся вулкана - Шира, Кибо и Мавензи. Шира прекратила свою вулканическую деятельность много сотен тысяч лет назад и разрушилась настолько, что образовала высокогорную долину. Затем потух и Мавензи, при этом его северо-восточная стена была разрушена взрывом огромной мощности. А самая высокая точка Килиманджаро - это вулкан Кибо, который спит, но может и проснуться. Его последнее извержение было всего двести лет назад.
Вот кто рвется рисковать, кому остро необходимы ледники и отвесные скалы, тому - на Мавензи. Там действительно опасно, можно попасть под камнепад или навернуться в обрыв. А кому интересно на красоты поглазеть - это путь на Кибо.
ОЧАРОВАНИЕ ГОРЯНКИ
Для нас Килиманджаро началась с ворот Мачаме, через которые туристы входят и регистрируются. Они расположены уже на 1840 метрах над уровнем моря, так что организм с первых шагов начинает привыкать к высоте. Первый день напоминает обычную прогулку: идешь себе по широкой, не очень крутой дорожке и любуешься окрестностями. А они живописны
- ведь довольно быстро начинается дождевой лес. Кроны деревьев смыкаются над головами так плотно, что неба не видно. Корни выходят из-под земли и образуют защитный барьер вокруг стволов, удерживая влагу. Душно и парит, словно ты оказался в оранжерее. Многие растения
- эндемики - только здесь и произрастают. Лианы извиваются, цветы радуют глаз, птицы порхают...
- Пиявки присасываются!
- Нет, ни пиявок, ни противных или опасных ползучих гадов на Килиманджаро нет. Уверяю, австралийский дождевой
лес намного опаснее, а тут можно расслабиться. Но уже к вечеру пришла горная болезнь. А как я понял? За ужином ложки по стол)' стали бегать. Я руку протягиваю, а ложка отодвигается.
- Какой интересный глюк. Может, вам местных мухоморов в тарелку накрошили?
- Это не глюки - так дают о себе знать сосудистые спазмы. Значит, пришла горная болезнь. У меня уже был опыт на озере Титикака: мы прилетели на самолете на высоту 3800, потом плыли на лодке, после чего надо было еще бежать в гору. Вот после лодки меня и повело: встал и сразу сел. Ну, в Латинской Америке свои проверенные приемы: мне дали подышать кислорода - и дальше мы шли, нюхая местную траву, мунию, похожую на наши «гусиные лапки». Ее надо и жевать, и держать постоянно перед носом - отлично от горянки спасает. Равно как и чай из коки. Но на Килиманджаро ни коки, ни мунии нет, поэтому я начал принимать таблетки - диакарб и гипоксии, как посоветовал приятель-эльбрусовец. Это лучше делать заранее, с определенной высоты, иначе на вершине будешь уже постоянно жевать обезболивающее.
К концу первого дня мы поднялись до 3100, и это почувствовал каждый: кто в апатию впал, кто за голову схватился... Но у гидов все было продумано: следующий день являлся акклиматизационным, мы шли долго, но поднялись ненамного. Пейзаж вокруг стал уже иным - после дождевого леса растительность потихоньку сошла на нет. Деревья сменились кустарниками, потянулись вересковые поля. Их оживляли смешные растения - сенеции: словно какой-то местный Мичурин скрестил пальму с кактусом.
Живности почти не видно. Но зато и комаров на Килиманджаро нет, что радовало. Малярия - острейшая проблема Кении и Танзании, противокомариными сетками снабжены и пятизвездочные отели, и дешевые ночлежки. Прививок от малярии не существует, надо постоянно принимать специальные таблетки, а они действуют на печень. Поэтому многие относятся к болезни философски, полагаются на авось и говорят, что надо просто избегать скопления скота. I Io если посмотреть мировую статистику, она ужасна: ежегодно от малярии погибают миллионы людей. Советские стандарты контроля не зря были очень жесткими: если человек приезжал из тропиков, он вставал на учет и год находился под наблюдением...
На третий день наши организмы уже адаптировались к высоте. Правда, не у всех. Одного из компании прихватило так сильно, что он сказал: ребята, если меня сегодня не отпустит, завтра с вами не пойду. Хотя был тренированным парнем. У него сильно кружилась голова, и он еле шел, опираясь на палку.
Между тем зрелище становилось совсем необычным - мы поднялись к облакам и вошли в них. Это очень интересно. Сначала ты даже не понимаешь, что это такое, просто появляются полоски тумана, которые проносятся мимо очень быстро. Их становится все больше и больше, и вот ты идешь в сплошном тумане, хотя и не очень густом. Даже в голову не приходит, что это и есть облака. И вдруг бах - солнце. А облака - они уже внизу, под твоими ногами. И все, дальше ты живешь над облаками. Теперь из них рождается вся жизнь. Оттуда вылетают птицы. Оттуда выходит и туда уходит солнце. Ты ложишься спать над облаками. Чистишь зубы над облаками. Облака у тебя - как пол, и в конце концов возникает мысль, что ты живешь в перевернутом мире.
Над облаками нет райских кущ, равно как и земных кустов, но еще остаются цветы. Склоны пестрят ромашками с седовато-зелеными листьями. Но в конце концов и эта растительность заканчивается. Начинается лунный ландшафт: сплошные камни, вулканическая пыль - и никакой жизни вокруг. Высота доминирует над географической широтой: воздух все прохладней, и идти все трудней. Если прежде проводники без конца повторяли «поле-поле» - «медленно», притормаживая нас, то теперь подгоняли. Запланированные километры должны быть преодолены по графику.
О том, что первыми покорителями горы были немцы, на Килиманджаро забыть невозможно: там пещера Ганса Майера, тут - скалы Бисмарка. Да и высочайшая точка Килиманджаро первоначально называлась пиком Кайзера Вильгельма. По это название танзанийцы все же поменяли на пик Свободы (Ухуру).
Мы разбиваем лагерь в последнем горном приюте и пожираем Ухуру глазами. Завтра идем на штурм.
ПРИВЕТ КОЗЛОВЫМ
У гидов всего мира, совершенно друг с другом незнакомых, существует один и тот же набор нехитрых приемов. Скажем, на вершину принято выходить с таким расчетом, чтобы непременно встретить там рассвет. Это эффектно звучит, но совсем не так эффектно выглядит, потому что в итоге на вершине скапливается огромная толпа. И зрелище, которое хочется встретить в тишине, омрачено чужими воплями и определенной долей пошлости. Кто-то фотографируется с плакатом «Привет Зиминым, Козловым и всем моим родичам!», кто-то записывает пылкое видео-обращение к детям: «Берите пример с папы! Он дошел!»... Причем этим грешат как русские, так и иностранцы.
Но мне в этом смысле везло. У горы Моисея в Египте я оказался после каких-то нелицеприятных событий, когда туристов оттуда как ветром сдуло, и мы с друзьями поднимались в полном одиночестве. Если компания нормальная, то в такой момент никто не болтает, что невероятно важно. Я терпим и неприхотлив в том, что касается бытовых дорожных неудобств, но вот когда на сафари человек смотрит на пуму, ставит в уме галочку «сделано» и тут же возвращается к теме, будут лив этом году бонусы и как себя ведет начальник отдела, хочется застрелиться. Тебе Бог дает такое счастье, а ты не переживаешь радости момента. - Почему застрелиться, а не застрелить?
- Ну, это ж я сам такой дурак, что выбрал его общество... Так вот, на всех шести тронах Килиманджаро перед окончательным штурмом гиды тоже будят своих подопечных в полночь, дабы прийти на вершину к рассвету. Чтобы они там выстроились в очередь к деревянной стеле и сфотографировались с названием горы,
Но наш замечательный гид оказался человеком с пониманием. Он сам предпожил стартовать в два часа ночи. Да, мы встретим рассвет в пути, но зато сможем насладиться уединением. До сих пор благодарен ему за такую душевную деликатность. Мы вышли позже всех, но зато поднимались с изумительным чувством общего единения, немого восторга перед тем, что открывалось взгляду. Не произнеся ни слова, мы на этом последнем перед вершиной участке дороги дружили в полную силу, как не дружим там, внизу. В городе это ощущение пропадает, размывается буднями, там уже каждый гнет свою линию. Но моменты, которые совместно пережиты на высоте, не будут забыты никогда.
Я не Пришвин и не Куприн, не силен в описании природы, да и момент восхода на Килиманджаро глупо пытаться передать словами или снимками. Мы видели, как незнакомый рисунок звезд - Большая Медведица почти на горизонте и перевернута, знаменитый Южный Крест сияет во всем великолепии - стал бледнеть и исчезать, уступая место сумасшедшим по спектру и яркости краскам. Мы видели столько неба и солнца, сколько в городе не увидишь и за год.
С вершины мы полюбовались на огромный, примыкающий к ней ледник: остатки былой роскоши, пострадавшей от наступающего глобального потепления. Убедились, что Москвы оттуда - не видать. И ринулись вниз почти бегом. Гиды кричали «харака!» («быстро!») и гнали нас в хвост и гриву - дело в том, что на вершине горная болезнь может проявить себя внезапно двумя острыми формами, легочной и сердечной. У меня вдруг сдали суставы, я еле мог согнуть колени. И вот тут здорово пригодились трекинговые палки, которые я тащил наверх неохотно, уверенный в их бесполезности.
Внизу нас еще ждало посещение кратера вулкана Нгоронгоро, уникального тем, что там высота стенок больше полукилометра. Поэтому тамошние животные не знают другого мира, в кратере рождаются, живут и умирают. Их можно видеть в изобилии и в такой близости, как ни в одном другом заповеднике. Но эти впечатления, конечно, были бледной тенью по сравнению с тем, что мы испытали на Килиманджаро.
Знаете, на суахили «брат» будет «кака». Мы взяли это слово, конечно, на вооружение, как и пяток других. Иногда сидишь в офисе, погряз в бумагах полиостью. И вдруг звонок: «Привет, кака!» И словно яркие краски того восхода на Килиманджаро фазу проступают сквозь серые московские будни.
- Вы много раз были в Африке
- какие ассоциации вызывает этот континент?
- Африка невероятно разная, она может предложить абсолютно все, что есть в природе. Возьмите ЮАР - эдакое африканское Средиземноморье, и Сахару, или джунгли и саванну. Все они отличаются как небо и земля. И все же есть нечто общее. Точней Митяева не скажешь: Африка - это красная земля. Цвет, который сопровождает тебя там чаще, чем любой другой.
В Африке человек ощущает себя на некой прародине. Можете назвать это моими фантазиями, но я бывал в сорока странах и на всех континентах, и больше нигде такого не испытывал. В Африке ты - дома. Словно долго отсутствовал и наконец вернулся. На свете есть гораздо более райские, более яркие и экзотичные места. Но вот это ощущение первобытного уюта я больше нигде не ловил.
МИХАИЛ ИНОЗЕМЦЕВ
ТЕКСТ: ИРЕНА ПОЛТОРАК
Патрон №3